Доктор Проктор и конец света (как бы)

Вместо ответа Грегор Гальваниус открыл рот и высунул язык. Язык высовывался все больше, протянулся через всю комнату, как ковровая дорожка, и замер перед носом Булле. А на самом кончике языка сидел Перри, тщетно пытавшийся отлепить хотя бы одну из своих семи лапок, приклеившихся к липкой поверхности лягушачьего языка.

— Я понял, что это вы, увидев этого парня рядом со звонком, — шепеляво сказал Гальваниус. — Заберите его, пока я его не проглотил. Он очень аппетитный, кстати.

Булле, сморщившись от отвращения, указательным и большим пальцем освободил своего паука. Перри быстро пробежал по руке и шее мальчика и спрятался в его шапке — своем обычном убежище. Гальваниус вернул язык на положенное место и закрыл рот с громким хлюпающим звуком.

— А теперь, — сказал доктор Проктор и деловито хлопнул в ладоши, издав почти такой же звук, — я предлагаю присесть и немножко разобраться во всем. У нас есть другие дела. Причем срочные.

— Какие другие дела? — сказал Гальваниус.

— Те же, что и всегда, — сказал Булле, сдерживая зевок. — Спасать мир.

Глава 12

«Танцующая королева» и лягушка

Когда все — доктор Проктор, Лисе, Булле и Грегор Гальваниус — расселись вокруг стола в гостиной, доктор Проктор объяснил, как он их нашел. Он работал над башмаками равновесия и слушал местные новости по радио, когда позвонила Ева, сестра Булле, и спросила, не у профессора ли застрял ее братец. Его, мол, не видели с тех пор, как он вышел из дома утром, а мама ждет, что он, как обычно, принесет ей ужин в постель. Проктор посоветовал Еве позвонить Лисе и выкинул этот разговор из головы до тех пор, пока не услышал громовой голос папы-коменданта, доносившийся из дома Лисе.

Из слов взволнованного коменданта он понял, что в постели Лисе нет, она тоже исчезла! В этот момент в новостях по радио сказали, что жители дома двадцать четыре по Утиной улице сообщили о сильном взрыве, от которого во всем квартале задрожали оконные стекла. Кроме того, местные жители видели девочку и какого-то карлика, промчавшихся мимо на коротких лыжах со значительным превышением скорости. Доктор Проктор знал, что его сосед по Парижу живет в доме двадцать пять по Утиной улице, а Лисе и Булле говорили о Грегоре. Сопоставив эти факты, он понял, что причиной происшествия был порошок ветронавтов. Он решил отправиться на место и выяснить, что происходит.

— Нам надо скорее домой, успокоить родителей, — сказала Лисе. — Они же волнуются.

— О, они могут подождать, — заявил доктор Проктор. — У нас есть дела поважнее, чем родительские волнения.

— Да-с, — сказал Булле. — Сначала мы должны узнать, как человек может превратиться в лягушку.

— Своего рода лягушку, — сказал доктор Проктор. — Расскажи ты, Грегор.

— Увы мне, — простонал Грегор. — Какой вы хотите рассказ: длинный или короткий?

— Длинный, — хором сказали Булле и Лисе.

Не менее десяти минут ушло у Грегора на рассказ о детстве в Фарсунне, о его сердитом папаше, который хотел сделать из него профессионального волейболиста, о том, как он, Грегор, воспротивился воле семьи и уехал в Париж изучать биологию.

— Вот там-то я и познакомился с Агнетой, — сказал Грегор. — Самым прекрасным существом из всех двуногих.

— С курицей? — спросил Булле с набитым ртом.

На самом деле он всего лишь хотел поделиться с Грегором чипсами, потому что чипсы — одни с курицей, другие с сыром — оказались единственным, что нашлось съестного в доме, если, конечно, не считать насекомых.

— Спасибо, не хочу, — сказал Грегор. — На чем я остановился?

— На Париже.

— Вот именно. Я, как говорится, влюбился по уши. И даже осмелился пригласить ее на концерт группы «Дебителс». И представьте, она согласилась! А когда группа исполняла песню «Шилавзью»,[10] она повернулась ко мне и сказала на австрийский манер: «О, какая кразивая песня, какая кразивая песня, Грегор!» — и поцеловала меня прямо в губы, пока «Дебителс» пели «Шилавзью, йе-йе-йе…». Это был прекраснейший момент всей моей жизни. Следующий момент тоже был прекрасным. И последующие тоже. Вплоть до того дня, когда я по ошибке выпил из того кувшина…

— Несчастный случай, — сказал доктор Проктор.

— Случай?! — фыркнул Грегор и побагровел от гнева. — Виктор, ты поставил кувшин с опасным для жизни эликсиром в наш общий холодильник! Ик!

— И я об этом сожалею, — проговорил доктор Проктор. — Но ведь тебя никто не заставлял тайком воровать его с моей полки, Грегор!

Грегор и Проктор долго смотрели друг на друга.

Потом Грегор опустил голову:

— Ты прав. Я не должен был делать это.

— Урок не прошел даром, — сказал Булле. — Вы не стали есть Перри.

— Я не ем домашних любимцев. У всего есть границы.

— Ну а все-таки что же случилось, когда вы выпили из того кувшина? — спросила Лисе.

— Что случилось? — сказал Грегор. — В ту же ночь я проснулся, весь покрытый слизью. Она сочилась из моего собственного тела. Я почувствовал, как прыгает мое адамово яблоко, и испытал странное желание ловить моль, комаров и муравьев. Поначалу изменения были не очень большие. Но я стал сильнее. Я мог прыгать на девять метров в длину. С места!