Доктор Смерть

— Если будут какие-то проблемы, звони мне. Если узнаешь от Салсидо что-нибудь интересное, можешь тоже позвонить мне.

— Потому что Майло занят?

— Похоже на то. А кто сейчас свободен?

— Да, это лучше, чем ходить на биржу труда.

— Тут ты прав. Кстати, завтра я встречаюсь с Билли. Мы поедем смотреть новый научный центр в Выставочном парке. Передать ему что-нибудь от тебя?

— Привет. Еще скажи, пусть продолжает заниматься тем, чем занимается. И не бездельничает. Хотя он это и без меня знает.

Петра рассмеялась.

— Да, Билли просто чудо, правда?

Глава 30

Мне потребовалось сорок минут, чтобы добраться по 10-му Восточному шоссе до той части Голливуда, где Беверли встречается с Темпл.

Вторая больница за день.

Клиника «Приют милосердия» представляет собой пятиэтажное здание сейсмоустойчивой конструкции, выкрашенное в желтовато-серый цвет, взгромоздившееся на заросший кустарником холм, господствующий над городом. Крохотная автостоянка, остроконечная черепичная крыша, красивая лепнина, во многих местах осыпавшаяся, оставшаяся со времени, когда труд ничего не стоил. У ворот постоянно гудели подъезжающие кареты скорой помощи. В вестибюле на первом этаже стояли длинные очереди людей с печальными лицами, дожидающиеся возможности обратиться к служащим, укрывшимся от них в стеклянные клетки. Те же самые перечни врачей-специалистов, что я видел в клинике Святого Михаила, но только это заведение было похоже на кадры из черно-белого кино и пахло как спальня старика. Спальня Мейта.

Его сын находился на четвертом этаже, в отделении специального ухода. Безоружный охранник у стеклянных дверей махнул рукой, увидев мое удостоверение врача. За дверями начинался коридор, в глубине которого стоял стол. Сидящий за столом негр, бритый наголо, заполнял какие-то бумаги, а рядом с ним женщина лет шестидесяти с квадратным подбородком и соломенными волосами выстукивала ритм музыки, доносившейся из радиоприемника. Я представился.

— Вам туда, — махнула рукой медсестра.

— Как он себя чувствует?

— Жить будет.

Она достала папку с историей болезни. Далеко не такую пухлую, как энциклопедия, посвященная Джоанне Досс. К обложке был подколот доклад полиции Голливуда.

Элдон Салсидо был обнаружен в бессознательном состоянии в 6:12 утра в сточной канаве перед жилыми домами на Пойнсеттиа-плейс, к северу от Сансета.

В трех кварталах от того дома, где жил его отец.

Младшего Мейта забрала бригада скорой помощи. Врач-травматолог зафиксировал многочисленные синяки и ссадины. Подозрение на сотрясение мозга, к счастью, не подтвердилось. Все кости оказались целы. Пациент находился в крайней степени психического возбуждения и не отдавал отчета в своих действиях. Предположительно, это являлось следствием злоупотребления алкоголем, наркотиками, перенесенной психической травмой, или сочетанием всех трех вышеперечисленных факторов. Пациент отказался назвать себя, однако его личность была установлена сотрудниками полиции. В докладе упоминалось о судимости Салсидо.

После того как пациент затеял драку с обслуживающим персоналом клиники, его поместили в специальную палату.

— Кого он ударил? — спросил я.

— Мою сменщицу, — сказал негр-санитар. — Ее преступление заключалось в том, что она предложила этому типу апельсинового сока. Он выбил стакан у нее из руки и попытался ударить. Ей удалось запереть его и вызвать охранника.

— Еще один день в раю, — сказала медсестра. — Судя по всему, кандидат на вывод из запоя, но устройство очищения организма сломалось еще в прошлом месяце. Вы хотите выяснить, когда можно будет его отсюда забрать?

— Нет, просто первичная консультация психолога.

— Знаете, скорее всего, вам никто за это не заплатит. У этого типа нет карточки медицинского страхования, и он отказывается говорить.

— Ничего страшного.

— Ладно, если вам все равно, то мне и подавно. Палата 405.

Выйдя из-за стола, медсестра открыла дверь. Комната была похожа на тюремную камеру: зеленые стены, единственное окно, забранное решеткой, одинокая кровать и капельница на подставке, ни к чему не подсоединенная. Монитор, отслеживающий основные параметры жизнедеятельности, был выключен, как и небольшой телевизор, закрепленный на противоположной от кровати стене. Тишину нарушал лишь доносящийся шум города.

Донни Салсидо Мейт, голый по пояс, лежал на спине, привязанный к кровати кожаными ремнями, и смотрел в потолок. Ноги были укутаны простыней, насквозь мокрой от пота. Его щуплый торс, полностью лишенный растительности, был нездорово-бледным во всех тех местах, где его не покрывали синие узоры татуировки.

Затейливая татуировка, переходящая на плечи и спину. Художественно расписанные руки, перетянутые бинтами. Засохшая кровь. Марлевая повязка на голове, квадрат пластыря на щеке. Багрово-синие фингалы под глазами, распухшая нижняя губа. Но все же в первую очередь взгляд притягивали картины на коже: ухмыляющаяся морда раскрывшей пасть кобры с огромными смертоносными клыками; дряблая обнаженная женщина с печальным лицом, из широко раскрытых глаз срывается одинокая слезинка. Готические буквы: «Донни стал большим».