Доктор Торн

Первые галантные попытки баронета выглядели скорее нелепыми, чем страстными. Луи еще слишком плохо себя чувствовал, чтобы ходить пешком, так что во время долгих прогулок Мэри была избавлена от нежелательного общества. Однако в Боксал-Хилле сэра Луи дожидалась собственная лошадь, а доктор советовал ездить верхом. Мэри также ездила верхом – правда, всего лишь на ослике, – но обходительный кавалер считал почетным долгом сопровождать гостью. Ее «конь» соответствовал ожиданиям и вел себя спокойно до такой степени, что без подсказки посредством палки не соглашался перейти даже на самую скромную рысь. Поскольку лошадь сэра Луи обладала противоположным темпераментом, ему было сложно держаться рядом с дамой. Как бы ни старался баронет, все равно оказывался далеко впереди, лишившись радостей беседы.

Когда сэр Луи снова предложил сопровождать гостью, Мэри сделала все, чтобы этому помешать, заметив, что спутник стыдится столь скромного способа передвижения, да и сама предпочла бы остаться в одиночестве. Но поскольку больному следовало уступать, Мэри не осмелилась категорично отклонить предложение.

– Леди Скатчерд, – обратился баронет к матери, когда они стояли у крыльца, собираясь на прогулку (он всегда называл матушку «леди Скатчерд»). – Почему бы вам не купить лошадь для мисс Торн? Этот осел… очень… очень… совсем не желает двигаться.

Леди Скатчерд принялась объяснять, что если бы Мэри позволила, то с радостью приобрела бы для нее пони.

– Нет-нет, леди Скатчерд, ни в коем случае! Мне так нравится ослик, честное слово! – горячо возразила гостья.

– Но это жалкое существо никуда не годится, – не унимался сэр Луи. – А для особы, которая прекрасно ездит верхом, для столь искусной всадницы, как мисс Торн, поверьте, осел просто смешон, чертовски нелеп.

Сердито взглянув на мать, баронет поднялся в седло и рысью направил лошадь по аллее, а дождавшись спутницу у ворот, сказал:

– Мисс Торн, если бы я мог предположить, что буду счастлив встретить вас здесь, то приобрел бы самое чудесное верховое животное на свете – арабскую кобылу. Как раз такая есть у моего приятеля Дженкинса, и я заплатил бы любую цену, но купил бы ее для вас. Честное слово, если бы вы промчались в изящном дамском седле, то по стилю и внешнему виду превзошли бы самых модных всадниц Гайд-парка. Непременно сделал бы на вас самую высокую ставку.

Столь лестное для Мэри упоминание спортивного пари не достигло цели, так как сэр Луи снова невольно вырвался вперед, но остановился как раз вовремя, чтобы услышать очередное признание в любви к ослику.

– Если бы вы видели восхитительную кобылу Дженкинса, мисс Торн! Только скажите слово, и она окажется здесь еще до завершения недели. Цена не имеет никакого значения. Ни малейшего! Боже, какую блестящую пару вы бы с ней составили!

Щедрое предложение повторилось четыре-пять раз, однако в каждом случае Мэри слышала не больше половины монолога, а баронет оказывался слишком далеко впереди, чтобы уловить ответ. В конце концов он вспомнил, что собирался навестить одного из арендаторов, и спросил у спутницы, не обидится ли она, если он поедет быстрее.

– Но если вы не хотите продолжать прогулку одна…

– Нет-нет, ничуть не возражаю, сэр Луи: я привыкла.

– Я бы с удовольствием держался рядом, но никак не могу заставить свою лошадь плестись в темпе этой ленивой скотины.

– Не оскорбляйте моего любимца, сэр Луи.

– Матушке должно быть чертовски стыдно, – заявил баронет, при всем желании неспособный полностью отказаться от привычного способа выражения мыслей. – Пригласив в гости такую исключительную девушку, надо было первым делом позаботиться о достойном верховом животном, но обещаю исправить ошибку, как только немного окрепну.

И сэр Луи поехал рысью, наконец-то оставив Мэри в компании ослика.

Сэр Луи воздерживался от алкоголя в течение очень долгого для него периода, и результат не заставил себя ждать: здоровье заметно улучшилось. Никто не радовался успеху так же искренне и сердечно, как доктор Торн, для которого радость стала делом чести. Он постоянно повторял себе, что в его положении следовало с восторгом воспринимать любой признак выздоровления баронета, поэтому он прикладывал все возможные усилия, чтобы помочь сэру Луи прожить как можно дольше, наслаждаясь богатством. Только задача оказалась нелегкой: чем лучше сэр Луи себя чувствовал, тем активнее испытывал терпение и снисходительность доктора.

В худшие периоды распутства баронет стыдился обращаться к опекуну за деньгами, точно так же во время тяжелых приступов болезни слушался доктора, но сейчас стыдиться было нечего, да и здоровье не внушало страха.

– Доктор, – обратился он однажды к Торну тот, когда приехал в Боксал-Хилл, – как насчет документов о передаче правового титула Грешемсбери?

– О, мой адвокат встретится с вашим, и вдвоем специалисты все уладят.