Доктрина Русского мира

На рубеже XXI века понятие «Русский мир» прочно оседлали именно представители «диаспорно-языкового» подхода. И они оказывали существенное влияние на правящую в России политическую верхушку. Тем не менее, в 90-годы были и другие прецеденты концептуализации категории «Русский мир»

, к примеру, таковой была одноименная ежемесячная телепередача А. Денисова и Б. Костенко, выходившая в 1993 году на канале ОРТ. Смысл и пафос концепции этой телепередачи был не похож на то, что параллельно продумывали Щедровицкий, Павловский и их единомышленники. Денисов и Костенко делали акцент не на русскоязычной диаспоре за пределами России, а на самой России, русской провинции, коренных началах русской жизни, хотя это было и не популярно в тогдашнем медийном контексте. Для них «Русский мip» (логотип передачи был набран в старой орфографии) ассоциировался с такими темами как «

Севастополь», «Крейсер „Варяг“», «Сикорский», «Сорочинская ярмарка», «Русское оружие. Ижевск» и т. д. Сравним с этим изыски методологов, создателей «Русского архипелага», «Русского журнала», «Русского института», «Корпорации Россия» и т. п. проектов, эксплуатировавших «брэнд русскости» без достаточных на то оснований и морального права, – тем более что происходило это в эпоху, когда сам термин «русское» был нежелателен, полузапрещен, заменялся повсюду термином «российское», и в случае его употребления вызывал окрики, одергивания и даже обвинения в фашизме. По сравнению с «квази-русскими» проектами на экспорт, разрабатывавшимися на Якиманке, подход Денисова и Костенко был гораздо ближе к альтернативному пониманию Русского мира, проявившемуся в полную силу уже во втором десятилетии XXI века[5]

. Говоря об этом альтернативном понимании, мы имеем в виду концепцию Святейшего Патриарха Кирилла и в особенности то видение, которое провозгласили в 2014 году народные массы в Крыму и на Донбассе и подхватили широкие слои общества внутри РФ. Безусловно, эта альтернативная доктрина создавалась в течение долгого времени многими людьми из патриотического лагеря, просто далеко не всегда они использовали понятие «Русский мир», чаще употреблялись такие термины как «Русская цивилизация», «историческая Россия», «русская нация» и т. д.

Тем не менее, когда президент Путин в 2001 году впервые заговорил о Русском мире, он наследовал в большей степени версии Павловского и Щедровицкого, чем версии Денисова и Костенко или других патриотических идеологов. При этом нельзя исключать, что уже тогда втайне он имел в виду какую-то свою собственную трактовку. Но диаспорно-языковой подход в нулевые годы стал официальным. Примкнул к нему и академик Тишков, главный автор модели национальной политики ельцинской РФ, бывший в 1992 году председателем Госкомитета РСФСР по национальной политике и остававшийся авторитетным экспертом в этой области при Путине. Тишков выдавал диаспорную трактовку термина «мир» за аксиому и пытался усмотреть в ней примету особого исторического значения: «Далеко не всем государствам и народам удается породить феномен глобального масштаба, который можно было бы назвать «миром», т. е. трансгосударственным и трансконтинентальным сообществом, объединенным своей причастностью к определенному государству и лояльностью к его культуре. Такими мирами обладают, наряду с Россией, только Испания, Франция и Китай, Ирландия вместе с Великобританией»

[6].