Долг чести

На столе тогда лежал мужчина лет шестидесяти. Он смотрел огромными испуганными глазами и молил о пощаде. Викензо в то время как раз исполнилось тринадцать. До этого дня его учили только единоборствам, уличной драке, как обращаться с ножом и пистолетом, как водить машину, в конце концов. Он не сразу тогда понял, чего отец от него хочет. А когда понял — отказался.

Не то, чтобы это сильно ему помогло. Марко Гвидиче знал, как заставить делать то, чего он хочет. Он ломал, резал и жег. До тех пор, пока ты настолько уставал от боли, что терял моральный облик и был готов сделать все, лишь бы прекратить это. И тогда, несмотря на слезы, тошноту и боль, ты тоже ломал, игнорируя запах крови, гари и мочи. До тех пор, пока перед глазами не оставалось ни единого цвета, кроме красного, а ноздри окончательно не забивал гнилой аромат человеческих страданий.

За годы, Викензо в совершенстве овладел самыми быстрыми и изощренными приемами, заставляющими людей говорить за считанные минуты. Также, он знал, что за любым проступком следует наказание. Он решал, кто и что заслужил, и, никто не осмеливался оспаривать его слово. Однако, его брат был не таким, как все. Тео мог опуститься до мольбы, когда сдерживать крики и терпеть боль становилось невыносимым, но он никогда не выдал бы информацию. Скорее умер бы, пытаясь удержать ее в себе. Они уже проходили через это, и, как бы Викензо не ненавидел делать это с ним, он понимал, что другого языка Тео просто не понимает. В его голове все делилось лишь на черное и белое.

— Я - твой брат, Тео. — Последний шанс. — Ты можешь доверять мне.

— Доверие должно быть обоюдным, Энзо- усмехнулся тот. — Давай уже, приступай. У меня есть еще дела на сегодня.

Раскаленный прут в руках Викензо уже горел красным. Глубоко вдохнув, он замахнулся, и, в следующий момент, руки Тео крепко вцепились в спинку стула, на котором он сидел, а по комнате разнесся запах горелой плоти. Экзекуция началась.

* * *

В течение следующих двух дней Бьянка практически не видела Дона. Он появлялся только за ужином, ведя себя отстраненно и полностью уходя в свои мысли. Ложился и вставал, когда она спала, и, о его присутствии в спальне свидетельствовали только примятая постель и запах мужского шампуня в ванной по утрам. Не то, чтобы она возражала. Они с Виви чудно проводили время у бассейна и в саду — днем, вечерами же — либо читая, либо смотря комедии. Однажды, даже осмелились вторгнуться на кухню, чтобы приготовить маффины с черникой под напряженным взглядом нового повара. А потом, Дон внезапно объявил, что завтра же они переезжают в городской дом и велел ей взять только минимум самых нужных вещей, потому что в доме ее уже ждет полный гардероб и все необходимое.

— Не вздумай брать с собой эту нелепую одежду, — предупредил он. — В городе ты будешь у всех на виду. Моя жена не может одеваться, как бродяжка.

Естественно, она не осмелилась возразить. Слишком уж напряженным он выглядел.

* * *

Переезд обрадовал Бьянку тем, что она сможет находиться ближе к семье. Девушка написала тете, попросив навестить ее при первой возможности.

В новом доме она обжилась значительно легче, чем в Хэмптонс. Знакомство с прислугой прошло менее болезненно, так как они не работали ранее вместе с ней, и, благодаря этому не вели себя так, будто не знали, как с ней обращаться.

Радовал и сам дом. Спальня Дона была оформлена в более современном стиле, чем в поместье, что пришлось ей по душе. Бьянка чувствовала себя куда уютнее в не загроможденных массивной мебелью, комнатах, где акцент делался на минимализме и свободном пространстве.

Первую ночь на новом месте она провела с надеждой, что ее жизнь не будет напоминать заточение, как в Хэмптонс, ведь они жили в одном из лучших районов такого живого города, как Нью-Йорк, и, девушка надеялась на большую свободу, чем имела загородом. После стольких лет взаперти, когда это было единственным выбором избежать злобы людей, направленной на нее за то, чего она даже не совершала, девушка надеялась получить хоть что-то хорошее от своего брака. Вивиана заверила ее, что впереди ждет бесконечная череда новых знакомств и встреч, ведь с тех пор, как Дон подался в политику, его светская жизнь стала необходимостью, а не выбором. Бьянка не могла дождаться этих перемен.

Глава 19

На вторую ночь в городском доме, Дон пришел в спальню, когда Бьянка как раз переоделась в пижаму и расчесывала волосы перед сном. На самом деле, эта широкая уродливая пижама была единственным предметом гардероба, который она взяла с собой при переезде. Не могла одевать в кровать те тонкие шелковые тряпочки, которые лежали в ящиках в гардеробной. Не рядом с мужчиной, который откровенно не скрывал своего желания заняться с ней сексом.