Долгая прогулка

Он вспомнил игру света и тени на практически идеальном овале ее лица, ее походку, мягкие перепады ее голоса, легкое, будоражащее движение ее бедра, и подумал в ужасе, что же он делает здесь, почему идет этой темной дорогой. Он хотел ее прямо сейчас. Он хотел сделать все то же самое заново, но по-другому. И теперь, вспомнив загорелое лицо Мейджора, его усы с проседью и зеркальные очки, он испытал такой дикий страх, что ноги его сделались слабыми и словно резиновыми. Зачем я здесь? в отчаяньи спрашивал он себя, и не получая ответа, спрашивал снова: зачем я...

Где-то в темноте грохнули выстрелы, а затем раздался звук падающего на бетон мертвого тела — звук, который невозможно ни с чем спутать. Страх снова овладел им, слепой, удушающий страх; ему захотелось бежать — нырнуть в кусты и бежать, бежать, бежать пока не отыщет Джен и не будет в безопасности.

МакФриз идет, чтобы пережить Барковича. А он сосредоточится на Джен. Он будет идти к Джен. Для близких и родственников Идущих резервируются места в первых рядах, так что он ее увидит.

Он вспомнил о том, как поцеловал ту, другую девушку, и ему стало стыдно.

С чего ты взял, что справишься? Судорога... волдыри... неудачный порез, или кровь носом пойдет и не прекратится... какой-нибудь холм, который окажется слишком высоким, слишком длинным. С чего ты взял, что справишься?

Я справлюсь, я справлюсь.

— Поздравляю, — сказал МакФриз, подойдя сзади, так что Гэррети вздрогнул от неожиданности.

— А?

— Полночь. Вот он, Гэррети, вот еще один день, и мы продолжаем бороться.

— И много еще дней, — добавил Абрахам. — У меня, по крайней мере. Не то чтобы мне было жалко, вы ж понимаете.

— Сто пять миль до Олдтауна, если кому интересно, — устало вставил Олсон.

— Да срать на этот Олдтаун, — сказал МакФриз. — Ты бывал там, Гэррети?

— Нет.

— А в Огасте? Боже, я думал это в Джорджии.

— Да, я бывал в Огасте. Это столица штата...

— Региона, — сказал Абрахам.

— Муниципальный губернаторский дворец, несколько крупных транспортных развязок, пара кинотеатров...

— Неужто в Мэне и кинотеатры есть?

— Ну да, штат у нас небольшой, — сказал Гэррети, усмехаясь.

— Погоди, мы еще в Бостон ворвемся, — сказал МакФриз.

Идущие застонали.

Дальше по дороге стали слышны приветственные крики, возгласы и свист. Гэррети услышал свое имя и его захлестнуло смятение. Прямо впереди, примерно в полумиле стоял ветхий дом, заброшенный и полуразвалившийся. Но кто-то включил мощный прожектор, направив его на выложенную сосновыми ветками огромную надпись на фасаде:

ГЭРРЕТИ — НАШ ЧЕЛОВЕК!!!

Ассоциация родителей округа Арустук.

— Слышь, Гэррети, а где родители? — крикнул кто-то.

— Дома, детей делают, — сконфуженно ответил Гэррети.

Мэн несомненно был его родиной, но сейчас он стал находить все эти знаки, выкрики и подшучивание товарищей несколько унизительными. Он обнаружил за последние пятнадцать часов, что помимо всего прочего свет рампы его не слишком привлекает. Все эти миллионы людей, которые за него болели и ставили на него деньги (12 к 1, как сказал тот дорожный работник... это много или мало?)

 пугали его.

— Можно подумать, они оставили тут валяться несколько пухленьких, сочных родителей, — сказал Дэвидсон.

— Шлюхи из школьного комитета? — спросил Абрахам.

На этот раз подкалывали его без энтузиазма, и вскоре перестали. Дорога быстро убивает желание дразнить. Они преодолели еще один мост, на этот раз бетонный, да и река, которую он пересекал, была довольно широкой. Вода текла под ними, похожая на черный шелк. Редкие сверчки осторожно стрекотали, и примерно в пятнадцать минут первого пролился быстрый, холодный дождь.

Впереди кто-то вдруг заиграл на губной гармошке. Недолго музыка играла (совет номер 6 — сберегай дыхание), но услышать ее было приятно. Немного похоже на Black Old Joe, подумал Гэррети. Над окрестными полями причитания слышны. Чернокожие рыдают, Юинг спит в сырой земле.

Нет, это не Black Old Joe, это какая-то другая из классических расистских мелодий Стивена Фостера. Старый добрый Стивен Фостер. Упился до смерти. Так же как и По, это все знают. По был некрофилом, а еще он женился на своей 14-летней кузине, что также делает его педофилом. Безнадежно испорченные парни, — он и Стивен Фостер. Если бы только они смогли дожить до Долгой Прогулки, подумал Гэррети. Они могли бы вместе написать первый в мире Мерзейший Мюзикл. Хозяин вдаль идет, или Марш Болтунов, а то и...