Долгие прогулки. Практический подход к творчеству

Например, заявляем жене: «Я тут думал о твоем характере и понял, что не уверен, могу ли тебе доверять. Что ты на это скажешь?»

Если обладаешь определенным жизненным опытом, то ясно, что ответы на эти внезапные выпады будут предсказуемо негативными. Притом что в реальности отношения нормальные. Глухота выдумана. А с характером главная проблема не у жены, а у вас: с характером нервного художника.

Сострадание – противоядие для души: где есть сострадание, там даже наиболее ядовитые укусы приносят сравнительно мало вреда.

Эрик Хоффер

У меня есть приятель, музыкант мирового класса, который накануне каждого крупного концертного тура испытывает проблемы со здоровьем. Страх потерять здоровье – его ахиллесова пята. Всякий раз, как приближается дата вылета, на него нападают всевозможные таинственные хвори. Другой мой знакомый, прекрасный писатель, теряет весь присущий ему юмор и позитивный настрой по мере приближения срока сдачи рукописи в издательство. В такие моменты его брак всякий раз готов распасться. Для верных оруженосцев таких людей нужно бы изобрести специальные ремни безопасности. Видимо, кому-то нужно набраться смелости заявить: «Хватит, прекрати это». Но мы, художники, должны это сказать себе сами, однако ощущение драмы оправдывает нежелание творить – творческая анорексия вызывает привыкание. Мы снова и снова получаем заряд адреналиновой тревоги, потому что не делаем то, что призваны. И вместо работы катаемся на этих гормональных американских горках.

Художники любят заниматься искусством так же, как любовники любят заниматься любовью. И точно так же, как у любовников растет напряжение, когда им нужно отправляться в постель и заниматься любовью, растет напряжение у художника, когда ему нужно творить. Творческая анорексия, или уклонение от удовольствия творить, – вредная привычка, вырабатывающаяся у большинства художников и чаще всего застающая врасплох. Вместо того чтобы созидать, мы создаем неприятности, причем делаем это именно потому, что не занимаемся творчеством. Нужно садиться за пианино и репетировать. Нужно ходить на уроки вокала. Нужно к мольберту или за писательский стол. Нужно лететь вперед на всех парах. А когда мы этого не делаем, выпускаем пар в тревоги по поводу всевозможных воображаемых болезней. Из-за наших страданий должен страдать весь мир! Черт побери, ведь искусство – это невообразимо серьезный бизнес, и помните: мы устроим тут ад, если в нашем присутствии кто-то будет вести себя слишком весело.

«Вы ничего не понимаете», – огрызаемся на тех, кто все прекрасно понимает. В задачу Джона Бэрримора, влиятельного театрального импресарио в империи Twentieth Century, входило выявление артистов с завышенными представлениями о собственной важности. Важно лишь искусство. И мы призваны служить ему, а не обходиться с близкими и друзьями как со своими слугами. Архетип заносчивого художника, несомненно, имеет корни в низкой самооценке и позировании, маскирующих наш страх перед собственной уязвимостью. Если мы инвестировали в работу слишком много своего эго и не можем укрепить его за счет остальной жизни, очень легко превратиться в того самого архетипичного заносчивого художника.

Ее великая заслуга в том, что она открыла меня: нет ничего любезнее сердцу, чем признание.

Лорд Байрон

В такой ситуации мы теряем чувство юмора и, как следствие, чувство пропорции. Относясь к себе слишком серьезно и требуя, чтобы так же к нам относились остальные, мы перенапрягаем творческие мышцы, и наша производительность оказывается подорванной. Странствующим художникам, пожалуй, следует носить рюкзак, полный комедий. Если помнить или постоянно видеть напоминание, что это шоу-бизнес и мы призваны развлекать, то можно расслабиться, смотреть на жизнь легче и быстрее выйти на тот уровень творчества, к которому мы стремимся. Есть такая наклейка на автомобиль: «Ангелы летают, потому что легко смотрят на жизнь».

Один из парадоксов карьеры в искусстве – она бывает успешной лишь тогда, когда мы отпускаем свои тормоза страха, контролируемые эго. Чувство юмора привлекает всех. Оно, в свою очередь, говорит о наличии чувства пропорции, которое придает работе художников масштаб, перспективу и персональный взгляд. Мы, художники, не хотим перебарщивать с серьезностью наших работ. А лучший способ избежать этого – не быть слишком серьезными, то есть не пытаться скрыть страх оказаться слишком маленькими за попыткой выглядеть искусственно большими. Известно эмпирическое правило, которое художники должны повторять, как мантру: внезапные проблемы в моей жизни обычно свидетельствуют о необходимости вернуться к творчеству. Чтобы это не выглядело как нападки на художников, признаюсь: я бесчисленное количество раз ударялась о скалы своего воображения, прежде чем прийти к этому заключению.