Долгий путь домой

…Брагин встретил их на вокзале. Поздоровались молча. Майор открыл багажник, показал Гриму торбу с деньгами. Грим пожал ему руку, виновато вздохнул, мол, извини, брат, так получилось… И на кладбище ехали молча. Михалыч посмотрел на их лица и тоже не раскрыл рта. На воинской части кладбища был армейский порядок, одинаковые могилки тянулись справа и слева от пешеходной дорожки шеренгами, как солдаты на плацу. Последним в левом ряду под свежей землей лежал Веник. С фотографии на них смотрел, улыбался бравый, в голубом берете с эмблемой ВДВ солдатик. Было несколько венков, один от сослуживцев, другой от командования дивизии и третий «Внуку Вениамину от бабушки Вари».

– Бабуля была на похоронах? – спросила Мария Владимировна.

– Да куда ей, это мы венок сделали, ну, чтобы по-человечески было, – объяснил майор. – А ей зачем сюда… Мы ей сказали, что Веник уехал на лечение, она выслушала и забыла. У нее же оперативной памяти совершенно нет, она помнит, как замуж выходила, сто раз уже рассказывала, а что вчера было – не помнит.

– Но Веник же не может быть вечно на лечении, – заметила Мария Владимировна.

– Ну так и бабка не может жить вечно, – резковато буркнул Грим, которого с утра не покидало подозрение, что графиня на поверку баба дура.

– А Мойсеич вон там упокоился, – показал куда-то вдаль Михалыч. – Пойдете?

– Пойдем. Но не все, – Грим незаметно толкнул локтем майора. – Артем, ты проводи Марию Владимировну, покажи ей там… А мы с Михалычем тут пока… потолкуем. Машенька, побудь с Артёмом. На обратном пути посмотри на склеп прадеда, может, там что-то подделать надо. Артём, ключ от багажника дай.

Майор всё понял, отдал Гриму ключи от машины и бережно, под локоток, повел графиню к могиле Ефима Моисеевича.

К машине пошли быстро и без лишних слов.

– Иди в контору, я догоню. – Грим открыл багажник, взял в каждую руку по две пачки, локтем захлопнул багажник и пошел в контору.

– Здесь двести тысяч евро, – он положил перед Михалычем деньги. – Это твой гонорар. Спасибо тебе. Если бы не ты, я бы, брат, пропал.

– Да от меня вообще вся эта польза пошла, – пошутил Михалыч, приятно удивленный гонораром. Он просто любовался пачками евро. – Вот если бы я не поселил тебя там, так и бабла бы этого не было. И графиню ты бы не встретил.

– Добавить? – шутливо спросил Грим. Михалыч ответил шуткой.

– В Одессе говорят, денег не бывает хватит. Не надо. Надо будет – скажу. Мне эти деньги во как нужны, – Михалыч чиркнул большим пальцем по горлу. – Позарез.

– О как?! – удивился Грим. – Зачем тебе здесь такие бабки?! – он движением головы показал на могилы за окном.

– Придет час… туманно ответил Михалыч. – Ну, где тебя носило?

– Михалыч, это всё потом… Одно скажу: мы уехали в мою деревню, а Клычов залез в дом и нашел деньги. Веник наш сосед, хотел задержать Клычова, так он, сука, его убил. Но нарвался на майора…

– Жаль солдатика, веселый он был на свадьбе, – сказал Михалыч, Грим, замороченный событиями последних дней, не услышал искренней грусти в его голосе.

– Слушай… Видишь, какая канитель вокруг нас, я таскаюсь с этой торбой, как дурак со ступой. Надо её спрятать где-то… Может, в склеп?

– Место там, конечно, хорошее, – Михалыч задумался, соображая, с хрустом поскреб пятерней затылок. – Путёвое место. Но без надзора всё равно нельзя. Бабки-то сурьезные… Ну-ка, пойдем! – он взял с гвоздя на стене большой ключ, позвал за собой Грима. Поодаль от входа в контору, вдоль кладбищенского забора, стоял сарай-склад с мощными, в два кирпича, стенами. Михалыч отомкнул амбарный замок на распашных воротах, растащил их створы по сторонам. Вдоль одной стены, друг на друге стояли штабелями дешевенькие гробы из горбыля, обитые красным ситцем.

– Это ширпотреб, – объяснил Михалыч. – Типовые. Идут влёт. А вот это – штучная работа!

Вдоль другой стены, от пола к потолку, стоял небольшой штабель, прикрытый от пыли толстым целлофаном. Михалыч сдернул его. Грим увидел пузатые полированные, с бронзовыми ручками, внешне неподъемные гробы. Они стояли друг на друге, переложенные поролоном.

– Эти олигархические. Берут редко, богатые аки мухи не мрут. Ну-ка, возьми вон лесенку.

Они аккуратно спустили сверху вниз шесть гробов, которые к удивлению Грима оказались на вес легкими. Михалыч снял крышку с последнего, стоявшего на полу. Гробовое чрево было ажурно, в складочку, обито белоснежным шелком, в изголовье ждала своего хозяина подушечка с кружевными цветочками.

– Теперь гляди… Пакуем бабло сюда, закрываем, ставим гробьё в обратном порядке. И хрен кто допрёт. Ключ только у меня. Я отпираю, выдаю, запираю. Больше никто. Смекаешь?

Грим, поразмыслив, одобрил схрон.

– Да-а, годится!

– Сервис! – похвалился Михалыч. – Давай, тащи бабки.

Грим принес торбу. Михалыч сбегал за своими пачками.

– Я свои тоже здесь схороню.

Они споро вернули в обратном порядке штучные олигархические гробы, Михалыч накинул на штабель целлофан. Отошли, полюбовались на схрон.

– Общак? – вроде ненароком, вскользь, спросил Михалыч.

Грим хмыкнул.

– Был общак, стал гуманитарный фонд.