Долгий путь, или Хрупкие люди

Осмысливая тот разговор, Тейн прихватила в ближайшем ларьке дешевый брелок. Одним из скудных воспоминаний детства были эпизоды, когда она теребила на шее отца крупную цепочку или кулон, или кольцо на пальце, или в ухе, или бейсболку, или нашивку на куртке… Так что почти детская неистовая любовь ее отца к кричащим аксессуарам и безделушкам была, пожалуй, самым ярким воспоминанием ее детства. Ведь это были 90е, когда все казалось доступным, ярким и безграничным. И это был один из самых стиличстически смелых персонажей своей эпохи, при чем не только в порядке съемок. Он и сам был похож на одну большую ее игрушку – все в нем было цветастым, манким и интересным… тогда…

А сейчас вещи его, при чем не всегда дешевые, были в поооолном беспорядке. Хоть в ухе все еще и торчал едва заметный «гвоздик». Она поманила его игрушкой, и, выманив из его мрачного убежища с задернутыми днем шторами, протянула ему маленьких пластиковых мультяшек.

И надо же, его глаза загорелись! Он передернул плечами, как настоящий хопер, (ведь бывших – не бывает. Только если Рич… Ну как не поддразнить по старой памяти?), откопал со дна полок, вероятно, последнюю чистую майку, затянул потуже на талии шнурок серых споривок, поел,

с плохоскрываемым любопытством изучая ее. Они много лет видели друг друга практически только в соцсетях. И теперь он, казалось, до конца не верил в просиходящее. В то, что все так… просто.

– Как Брисс? – спросил он отвлеченно и вежливо-прозрачно.

– Да ничего. – отмахнулась она рассеянно, – Фитнес-студия процветает, затеяла очередной ремонт дома. Она влюблена в этот дом. Тот, что ты оставил нам. Так что в норме.

– Отошла от 3го развода?

– Да, уже 2 года как! Только… она не в курсе, что я тут. Не сдавай меня, ладно?

Ему не пришлось давать этот ответ вслух. Как ему это сделать-то? Брисс все равно не возьмет трубку и не откроет его писем. А увидев его приближение, вызовет полицию. Так что в его растерянном согласии выполнить просьбу дочки бегущей строкой пробежало рассеянное и саркастическое заверение, исполнить которое будет легче, чем не исполнить.

Тэйн знала: когда-то он посвящал своей актуальной подружке (именно таковой он воспринимал законную жену) те немногие песни, что написал сам, и которые даже становились хитами, всегда носил обручальное кольцо, никогда не скрывал своего семейного положения от прессы и фанов, скучал и нежничал в частых и весьма дорогих тогда телефонных разговорах… Уезжая, спешил вернуться! Жить вместе у них получалось странно, но судя по всему, он верил в эту свою спонтанную семью. Или – старался верить. Просто не умел справляться с искушениями.

Ну да дело – былое. Она сюда пришла не для перемирий родителей – не по столь детским запросам. Все – давно взрослые самостоятельные люди.

Это – была не первая его романтическая история. И не последняя. Ну, живой же человек, у него – свое… там… на душе. Активный впечатлительный сенситивный мужчина, еще не старый, с багажом опыта – бывшего и… будущего. Куда деваться. Так что она просто мысленно поблагодарила его за учтивость, за проявленное пост-скриптум-уважение к ее матери, лучащееся в просветленных глазах. Она была благодарна ему и за то, что он хотябы верил, или старался верить в их семью – тогда. Ей это было важно.