Долгий сон

— Первый раз белая женщина так при мне, — сказал Рыбий Пуп.

— У меня прямо дух перехватило, как она расстегнулась, — сказал Тони.

— Что она, что этот дядька, который позволяет, чтобы в него швыряли мячами, — сказал Сэм. — Никакой разницы.

— Кончайте, вы! — остановил их Рыбий Пуп. — Вот что: про эту белую бабу — никому, поняли? А то нас больше никуда не будут пускать.

— Ой, правда, — сказал Зик. — Моего папашу вообще хватил бы удар.

Взяв друг с друга клятву не разглашать тайны, они двинулись дальше, к дому. На перекрестке, откуда путь всем лежал в разные стороны, постояли немного.

— Ух, и нагнала на меня страху эта девка, — признался Зик.

— Из-за таких вот шлюх нас и убивают, — сказал Сэм.

— Понесло меня на эту чертову ярмарку, теперь жалею, — сказал Тони.

— И я жалею, — сказал Рыбий Пуп. — Смотри только — никому, договорились?

— Само собой. Могила.

— Вот именно. Не поймет же никто.

— Хоть цветные, хоть белые, кто поверит, что мы ее не трогали.

Глядя вслед приятелям, Рыбий Пуп поздно спохватился, что из-за этой передряги они даже забыли попрощаться. Повесив голову, не отирая со лба холодный пот, он зашагал к дому сквозь жаркую тьму.

VIII

— Интересно мне знать, — сказал как-то вечером отец, вставая из-за стола, — мужчина у нас Пуп или не совсем…

Рыбий Пуп вскинул голову, отер салфеткой губы.

— Ты про что, пап?

Отец закурил сигару, выпустил облако дыма и с задумчивым видом загляделся в одну точку. Мать потупила глаза, пряча улыбку.

— Маловат еще Пуп для такого, Тайри.

— Для какого это такого? — выспрашивал Рыбий Пуп. — Вы о чем говорите-то?

— О мертвяках, — грубо брякнул отец.

— Я мертвых не боюсь и привидений тоже.

— Серьезно?

— Когда я боялся? Ты видел?

— Да нет. По правде сказать, не видел.

— И чего надо делать? — спросил Рыбий Пуп, глядя то на отца, то на мать.

— Понимаешь, сынок, может выйти, что я тебя испытаю на деле, — сказал отец. — Мы с Эммой собрались завтра в Джексон, там съезд владельцев похоронных контор, и Джим с нами. Джейк хворает, Гьюк в отпуске. Некому подежурить завтра в ночь. Я и подумал, может, вы с Сэмом и Тони и Зик согласитесь не поспать ночку, присмотреть за порядком в заведении?

— А то нет! Пап, и чего нам делать? — Ему трудно было усидеть на месте от возбуждения.

— Подходить к телефону да вызвать доктора Бруса, если потребуется, вот всего и делов.

— И покойники там будут?

— Разве кто надумает помереть, тогда привезут, а так нет, — сказал отец. — А что, боязно?

— Ничего не боязно. Сбегать спросить ребят?

— Валяй. Только учти, не спать всю ночь и подходить к телефону.

— Да ясно. Чего тут особенного.

Не чуя под собою ног, он мчался по улицам, рассказывая встречным приятелям, какое его ждет приключение. Уй, елки-палки. Можно не ложиться до утра, попивать кока-колу, заедать бутербродами, жевать конфеты, горячего кофе возьмут с собой в термосе, картишки возьмут, пачку сигарет…

Назавтра, сразу после обеда, мальчиков препроводили в похоронное бюро.

— Подумайте, ребята, может, вам надо чего? — спросил отец.

— Нет, мистер Тайри, ничего не надо, сэр, — сказал Сэм.

— Эх, и лафа будет! — радовался Рыбий Пуп.

— А теперь выкладывайте — кто боится привидений?

— Только не я! — отозвался дружный хор.

— Я так скажу, ребятки, — сидите-ка вы в подвале. И холодок, и телефон слыхать, контора в аккурат над головой, — сказал отец.

— Будет сделано, мистер Тайри, — сказал Зик.

Оставшись одни, они накинулись на бутерброды с ветчиной, умяли конфеты, выдули кока-колу. Посидели в конторе, перекинулись в двадцать одно.

— А что, если принесут покойника, — вдруг спросил Сэм.

— Ну и подумаешь, — пожал плечами Рыбий Пуп.

— Вот бы взглянуть, — мечтательно сказал Зик. — Сроду близко не подходил к мертвецу. Ты когда дотрагивался до них, Пуп?

— А как же. Сколько раз. — Рыбий Пуп с треском хватил о стол картой.

— И какие они на ощупь? — спросил Сэм.

— Мясо. Холодное мясо, и все. Рука в точности как у тебя, или, например, у меня, только холодная.

— Сигаретку дайте, а, — сказал Тони. Заметно было, что ему не по себе.

— Пошли, правда, в подвал, — предложил Рыбий Пуп.

В подвале было прохладно, тянуло сквознячком сверху из открытого окошка, в котором, как в раме, виднелся кусок ночной улицы. По тротуару двигались мимо прохожие. Дальше, на заднем плане, под лучами газового фонаря слабо отсвечивала мостовая. У стены напротив окна стоял белый длинный стол, на котором из покойников откачивали кровь. Зик с робостью обследовал раковины, резиновые трубки, стеклянные кружки и шприцы, повел носом, вдыхая едкий запах — казалось, им пропитаны даже стены.

— Ой, глаза жжет, — пожаловался он.

— Прямо до слез, — сказал Сэм, вытирая глаза.

— Это от формалина, он жуть до чего крепкий, — сообщил им Рыбий Пуп.

— Пуп, а честно — что Джим делает с покойниками?

Рыбий Пуп поджал губы, напустил на лицо важность.

— Папа про это не велит вести разговоры. Это тайна.

— Что ломаешься, чучело, — сказал Тони. — Нам-то можно.

— Вот именно, — сказал Сэм. — Что мы, болтать пойдем.