Долго, счастливо

А в сочельник я не выдерживаю и иду в Тупик Прядильщика. Без ключей, но с глинтвейном - просто посмотреть, что ты там, что ты в порядке... и потом уйти. Может, оставить бутылку на крыльце. Так я и подхожу к окну - медленно, осторожно, крадучись, только чтобы ты меня не заметил.

Твоя выдержка достойна похвалы - несколько недель обижаться и не появляться дома, сняв комнату. Но с приближением Рождества и постепенным восстановлением лаборатории, злость начинает сходить на нет, а твое отсутствие ощущается все сильнее. Последствия взрыва оказались не так сильны, как я опасался, и практически все необходимые результаты и записи удалось вернуть. Через неделю после твоего ухода, я начинаю думать о том, что надо найти тебя, сказав о восстановлении лаборатории и о том, что тебе пора возвращаться. Я вряд ли признаю это вслух, но я и правда мог наклеить ярлык на кислоту, особенно видя твое состояние. Как мог не предлагать свою помощь, а просто помочь тебе. Я слишком полагаюсь на свои привычки и любовь к одиночеству во время проведения экспериментов, автоматически присваивая такую же любовь тебе. Но врать себе по поводу того, что все еще предпочитаю одиночество вне лаборатории, я не могу. И с приближением и наступлением сочельника эта истина окончательно разъедает мое спокойствие, заставляя со злостью собраться и пойти за тобой.

Однако, ты в своей излюбленной манере словно заранее угадываешь направление моих мыслей, и, едва выйдя из дома, я замечаю знакомый силуэт, огибающий дом и заглядывающий в окна.

- Решил войти через окно или забыл, как стучать в дверь?

- Хотел забрать свои вещи, - автоматически лгу я, глядя на тебя очень настороженно. Я знаю, да, мы женаты, а вместе уже десять лет, и ты с лету распознаешь мое вранье, но надо же как-то показать, что мы были в ссоре... тем более что я все еще обижен на тебя за ту статью.

- Поттер, не врите, если совершенно не умеете этого делать, - я усмехаюсь и замечаю бутылку, изгибая бровь. - Это взятка для того, чтобы я тебя простил?

- Это подарок, - мрачно бурчу я и отдаю тебе бутылку. - Счастливого Рождества, - и я разворачиваюсь, собравшись уйти. Не то чтобы я не хотел тебя сейчас повалить в сугроб и начать целовать, особенно увидев твою усмешку, да и вообще... увидев тебя. Нет, просто если я это сделаю, я буду еще большим ребенком, чем обычно...

- Я не склонен пить один, ты это знаешь, - поймав тебя за руку, я возвращаю тебе бутылку. - Хочешь подарить - раздели.

- Я не в настроении для глинтвейна, прости. Сохрани, выпьешь потом еще с кем-нибудь... поумнее доктора Поттера, неправильно рассчитавшим интеграл десятичного логарифма, - огрызаюсь я и отдаю тебе бутылку вновь. Я знаю, я веду себя отвратительно и по-детски, но эта статья действительно меня задела. Не то, о чем она была, а то, как она была опубликована.

Я удивленно смотрю на тебя и заставляю посмотреть на себя:

- Ты злишься на меня из-за своей ошибки?

- Ты фактически прилюдно меня унизил, опубликовав этот дурацкий обзор в «Вестнике»! - я вырываю руку из твоей и хмуро отворачиваюсь. - Даже если это и была правда, ты мог бы сказать это один на один. В конце концов, мы не так уж далеко живем... жили, в пределах одной постели практически.