Долго тебя ждала

– Да, как-то было дело. Мы на одной вечеринке встречались.

– Ма! Ты прикинь, Женя с Марго Робби встречался! Вот круто…

– Действительно. Ты поел? Тогда собирайся. Твой борд в гараже? Сам в багажник брось, ага?

Мариам как будто занервничала. А Женя никак не мог взять в толк, что стало тому причиной.

– А самой поесть? – вместо этого спросил он.

– Я не голодна. Ты в этом собрался кататься на лыжах?

– Ничего другого у меня нет.

– Я тебе найду что-нибудь у Левона.

И самое интересное ведь, что барахло ее сына на него, взрослого мужика, действительно будет как раз. Было в этом что-то противоестественное.

– Постой… Погоди.

– Ч-что ты делаешь? – возмутилась Мариам.

– Целую тебя. Все утро хотел.

– Ты с ума сошел?! Нас может… – не договорила. Потому что он не дал! Накрыл ее губы своими, толкнулся языком в рот. Черте что. Наваждение. Какие там голливудские звезды? Они же и рядом… и близко не…  Не такие сладкие, не такие отзывчивые. Вон, он только коснулся, а она стонет. И трется о него кошкой.

В глубине дома хлопнула дверь. Мариам отскочила от него. Черные глаза затуманены, и оттого как будто даже светлей.

– Жень… – и эти нотки в голосе. Вроде бы строгие, но и в то же время просительные. Тает девочка. Тает! То, что нужно. И для дела. И для души. – Нельзя здесь!

– А там? Мы там сможем уединиться?

– Где?! На спуске?!

Кравец представил их обоих посреди трассы со спущенными штанами и ухмыльнулся. Кто бы сказал, что через пятнадцать лет он по ней буквально с ума сходить будет? Вот кто бы ему сказал?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

Это было классной идеей. Приехать сюда. Хоть из всей их разношерстной компании, пожалуй, именно Женя хуже всех держался на лыжах. Сказывалось отсутствие практики. После переезда в Калифорнию он по большей части предпочитал пляжный отдых. Когда до этого вообще доходило дело. А тут действительно классный пухляк. И нет толп – туристы к концу марта разъехались, посчитав, что сезон закрыт. Вокруг, считай, никого. Лишь удивительная, роскошная природа, искрящийся снег, на котором яркими пятнами – разноцветные лыжные костюмы. Ярко-желтый – Мариам. А возле нее двумя точками – сине-оранжевый Семена и черно-зеленый Когана. Эти двое не отставали от Мариам ни на шаг. Точнее, лыжню. Тогда как Женя плелся в компании явно перебравшего вчера, а потому медлительного Сивакова. Быковы вместе с притихшей почему-то Сандаловой и детьми остались у подъемника лепить снеговика.

Осознав, что вот-вот упадет, Кравец присел, сгруппировался и осторожно завалился на бок. Удачно приземлился. Не ударился даже. Рядом, гораздо менее изящно, рухнул на снег Сиваков.

– О-о-ох, как же голова трещит. Ужас. – Митя стащил зубами перчатку. Набрал полную пригоршню снега и растер по лицу.

– Тебе бы таблетку от головы и отоспаться. А ты на гору полез, – хмыкнул Кравец.

– Поспишь тут с этими бабами. За ними нужен глаз да глаз.

– По-моему, надсмотрщик из тебя так себе.

– Из тебя тоже, – отбрил Сиваков, кивая в сторону удаляющихся фигур Мариам, Семена и Тама. – Не боишься, что Мариам уведут?

– Нет. Не боюсь.

Ведь у них, мать его, договор. О том, что пока они вместе – с другими ни-ни. Жаль только, что когда они обсуждали чертовы рамки, ему и в голову не пришло спросить, что конкретно под этим подразумевается. Тогда бы у него появился шанс что-то ей предъявить. Что-нибудь вроде – какого хрена ты чужим мужикам улыбаешься? И смеешься в ответ на их шутки. И болтаешь с ними, с чужими, не закрывая рта, рассказываешь что-то. То, что мне почему-то не рассказывала.

– Ну, и правильно. Много не потеряешь. Красивая она стала – спору нет. – Сиваков встал, подхватил палки. – Но в постели – бревно бревном.

Женя вскинулся. Яркий свет, искрящийся на солнце, ударил по глазам – он как раз снял очки, чтобы их протереть. Митя оттолкнулся и покатил вперед. Снежная крошка взметнулась вверх, оседая на лице Кравца и тут же тая.

Мариам спала с Сиваковым?! Его Мариам?! С этим… этим слизнем?

Женя встал и, подхлестываемый яростью, помчался вперед. К тому моменту, как он спустился к подножью, их компания уже собралась в одной из беседок, которые на расстоянии друг от друга были раскиданы чуть в стороне от подъемника.

– Сём, бери хачапури! Я в фольге довезла – еще теплые, хоть и не хрустящие. Кеш, тебе чаю налить? – хлопотала Мариам над мужчинами. – Ксюша, Матвей! Дуйте за стол. Вам тоже нужно выпить теплого. Да, Юль?

– Так точно!

– Жень, ты, наверное, тоже продрог?

Это ты мне?! Да лучше расскажи, во что ты превратилась?! А может, Сиваков соврал? Может, соврал слизень? От такого не убудет. С другой стороны, она ведь и впрямь каждому мужику, находящемуся от нее в радиусе километра, глазки строила. Обхаживала, чайком, вот, поила, подкармливала. А те сидели абсолютно довольные и счастливые. Мужику-то много не надо. Вопрос, какого черта, опять же, она распиналась, если у них уговор.

– Угу, – согласился Кравец, сощурившись. – Согрей меня! – сел на край скамьи и бесцеремонно усадил Мариам себе на колени.

– Ой!