Долгое отступление

Идеи Кейнса и Ланге становятся тем более актуальны в XXI веке, когда на передний план выходят вопросы экологического и социального планирования, но самое главное — невозможно иным способом обеспечить содержательное наполнение демократического процесса. Выбор очевиден: либо планирование становится основной задачей представительных институтов государства (и созданных на таком

основании институтов международной кооперации), либо демократия отмирает, превращаясь в устаревший фасад, не особо даже прикрывающий новый корпоративный тоталитаризм.

Хотя нарастающая потребность в стратегическом планировании развития заставляет вернуться к мысли Дж. М. Кейнса о социализации инвестиций, решение этого вопроса не может быть сведено к призывам возродить принципы советского планирования, дополнив его новейшими достижениями вычислительной техники. Советский Госплан, пытавшийся планировать все от строительства атомных электростанций до производства чайных ложечек, был инструментом ускоренной индустриализации, необходимым для концентрации крайне ограниченных ресурсов в первой половине XX века. Выполнив свою роль, он продемонстрировал также издержки и ограниченность подобного подхода, когда эффективность управления снижалась пропорционально достигнутым успехам. Наукоемкая, разнообразная экономика требует гибкости, свободы не только для людей, принимающих решения, но и для тех, кто непосредственно осуществляет на практике поставленные задачи. Однако это отнюдь не отменяет потребности в плановой координации и в совместной выработке стратегических перспектив. Напротив, эта потребность стремительно растет, о чем свидетельствует не только экологический кризис, но и диспропорции между спросом и предложением, социальным и экономическим развитием, ростом богатства общества и столь же растущим неравенством его распределения.

Пандемия, военные события, финансовые кризисы и необходимость глобального внедрения новой энергетики (неважно — ради спасения планеты или ради придания динамизма технологическому развитию) — все это в совокупности уже привело в начале 2020-х годов к внедрению новых элементов государственного планирования и регулирования. Но главная борьба развертывается не вокруг вопроса о том, насколько рынок будет преобразовываться с помощью плановых решений, а вокруг того, кто будет планировать, как и в чьих интересах. Первоначальные отношения между людьми, возникающие в процессе производства, формируют и видоизменяют возникающую на этом основании социальную структуру. В свою очередь, на этой основе общество формирует новые интересы, возможности и потребности, которые оказывают самое непосредственное влияние на экономику. Так что всевозможные конфликты, возникающие на почве распределения благ, — это не что-то, существующее отдельно от хозяйственной практики, мешающее ей или осложняющее гладкое ведение процесса (как склонны думать экономисты-рыночники), а как раз необходимая и естественная часть экономической жизни, без чего она просто не может развиваться.

Разумеется, учет социальных интересов, экологических ограничений, культурных требований, демократических прав и процедур неминуемо снижает прибыль компаний. Но и максимизация прибыли на рынке отнюдь не является гарантией эффективного ведения дел каждым отдельным предприятием, не говоря уже об обществе в целом. Так, Макс Вебер, ссылаясь на исследования С. Сисмонди и В. Зомбарта, показывал, что высокая рентабельность «часто не имеет ничего общего с оптимальной с точки зрения использования имеющихся средств производства организацией хозяйства»[388]

. Суммарная эффективность общественного воспроизводства не только не сводится к тому, насколько эффективно работает каждое отдельное предприятие, она достигается за счет взаимодействия различных секторов, отраслей и компаний. Хуже того, максимизация прибыли в одном звене цепочки может резко понизить эффективность работы всех остальных звеньев.

Социалистическая политика не может сводиться к призыву сделать экономическое развитие планомерным. Мы боремся за то, чтобы планирующие органы были подконтрольны обществу и его демократическим представителям. Если речь идет о государственных финансах, то возникает задача мобилизовать средства не для финансирования правительственных расходов, а для поддержки общественных инвестиций в производство, региональное развитие, науку и образование, повышение качества жизни людей не только за счет потребления, но и за счет улучшения среды, в которой люди живут).