Долгое ожидание

— Макбрайд.., почему вы скрылись?

Я и сам хотел бы это знать. Знай я, почему Джонни сбежал, все проблемы разрешились бы тут же. Но увы... Поэтому я неопределенно пожал плечами:

— Да просто струсил, вот и все. Но теперь я вернулся.

— Вы вернулись, чтобы оправдаться?

— А зачем же еще?

Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:

— Это просто невероятно, и я не знаю, верить вам или нет.

— Это уж вам решать.

— Если.., учтите, если вы говорите правду, конечно, я хотел бы, чтобы вы смыли с себя это пятно. До сих пор я не сомневался в вашей виновности. — Он мудро улыбнулся. — Но мне тоже случалось ошибаться, и я всегда был готов признать свою ошибку. Так что на сей раз я воздержусь от каких бы то ни было суждений, пока все окончательно не выяснится. И я употреблю все имеющиеся в моем распоряжении средства, чтобы установить истину. Однако пока что все улики только против вас. Может быть, вы укажете нам, с чего все-таки следует начинать?

— Найдите Веру Уэст. Ей все известно.

— А вы знаете, что произошло с ней?

— Кое-что слышал. Может, и вы слышали. Сначала она связалась с Серво, а затем исчезла.

— В таком случае вам известно столько же, сколько и мне.

— Вы будете искать ее?

— Разумеется. По крайней мере, ее будет искать страховая компания, которую я немедленно поставлю в известность.

— Когда она уходила отсюда, она что-нибудь оставила? Бумаги или какие-нибудь письма?

— Ничего. Ящики ее стола были совершенно пусты. С тех пор она нам не писала и не обращалась за рекомендациями.

Секунду я смотрел на него, а потом кивнул. Скользнув по кабинету взглядом блудного сына, вернувшегося после долгой отлучки, я попросил его с улыбкой:

— Понимаете, а я ведь соскучился по банку. Не разрешите ли мне взглянуть на мое прежнее рабочее место?

— Не понимаю, зачем... — недовольно проворчал он.

— Просто хочется после пятилетнего отсутствия вспомнить добрые старые времена...

Ему все это не понравилось, но, в конце концов, у него не было причин мне отказывать. Мы прошли с ним по длинному коридору, миновали две зарешеченные двери и вошли в будочку кассира, которая выглядела точно так же, как и любая другая в любом другом банке мира.

На табурете спиной к нам сидел ссутулившись какой-то парень. Он оглянулся, а потом вернулся к прерванному занятию. Перед ним лежали пачки бумажных денег, а рядом стояли три саквояжа с монетами. Прямо у него под ногами я увидел кнопку вызова полиции, а другая такая же находилась на уровне колена. Из-под крышки стола торчала рукоятка револьвера, там была оборудована специальная полочка. Под нашими пристальными взглядами парень засуетился, занервничал, уронил на пол никелевую монетку и полез ее искать.

Мы вышли из будки.

— Все-таки мне непонятно... — проронил Гардинер.

— Обыкновенная сентиментальность, — пробормотал я.

Черта с два сентиментальность. Мне стало жаль Джонни. Даже если он и совершил преступление, его можно было понять: я, наверное, пошел бы на все, лишь бы вырваться из этой клетки. И теперь я понимал, почему он предпочел работать на стройке: да, там были дождь, грязь, постоянная ругань и смертельный риск, но там человек мог дышать и оставался свободен.

Гардинер проводил меня до самого выхода из банка и, пока охранник отпирал дверь, спросил:

— Вы, конечно, останетесь пока в городе? Я ухмыльнулся, подумав о том, что кто-то непременно умрет прежде, чем я уберусь отсюда, если, конечно, я вообще уберусь, и ответил:

— Разумеется.

На табличке значилось: “Объединение бизнесменов Линкасла”.

Табличка была бронзовая, в рамке из красного дерева. Офис занимал первый этаж большого здания. В просторный холл выходило множество дверей. Я выбрал одну, на мой взгляд наиболее солидную, и вошел.

Охранник в синей форме, тщетно пытавшийся изобразить на лице вежливую улыбку, указал на тянувшийся вдоль стены ряд скамеек, на которых сидели два десятка мужчин и какая-то старая грымза. Все они бросали взгляды на стенные часы. Я же бросил взгляд на секретаршу, и не зря. Платье на девице было настолько узкое и низко вырезанное, что груди торчали вперед, словно кулаки боксера в боевой стойке. Его черный цвет прекрасно оттенял светлое золото ее волос. Она сидела, закинув ногу на ногу с таким расчетом, чтобы сидящие на скамейках могли вдоволь насладиться их созерцанием.

Я приблизился к столу и сказал:

— Вам нужно перевесить часы. Девица подняла голову от картотеки и взглянула на меня.

— Прошу прощения?..

— Никто не смотрит на вас.

— На меня?

— На ваши ножки. Самые прелестные ножки в городе — и никто не смотрит на них. Все смотрят на часы.

Девица бросила взгляд на настенные часы, потом на свои маленькие часики.

— Они правильные, — удивленно проговорила она.

— Ладно, оставим это. Я хотел бы повидать Ленни. Жаль, что к такому прекрасному телу прилагались куриные мозги.

— Сожалею, но вам придется подождать. Вы сказали... Ленни...

— Да.

— Вы друг мистера Серво?

— Вполне возможно.

Она нахмурила лобик, пытаясь родить следующий вопрос:

— Если вы по делу, то вам...

— Не по делу, красавица.

— О! Ну тогда вы друг. Что ж, я передам, что вы здесь. Как ваше имя?