Долгое прощание

— Я не знала, что вы здесь, м-р Марло, — сказала она так, словно последний раз мы виделись неделю назад, когда я заезжал выпить чаю.

— Я положил револьвер в письменный стол, — сообщил я.

— Револьвер? — До нее, казалось, не сразу дошло. — Ах, да, ночь была довольно сумбурная, правда? Но я думала, что вы уехали домой.

Я подошел поближе. На шее у нее, на тонкой золотой цепочке, висело что-то вроде кулона — синий с золотом на белой эмали. Синяя эмалевая часть напоминала крылья, но сложенные. На белой эмали — золотой кинжал, пронзающий свиток. Надпись я прочесть не мог. Все вместе было похоже на военный значок.

— Я напился, — сказал я. — Нарочно и некрасиво. От одиночества.

— Не надо было сидеть в одиночестве, — сказала она, и глаза у нее были ясные, как небо. В них не мелькнуло ни тени притворства.

— Это кто как считает, — заметил я. — Я уезжаю и не уверен, что вернусь. Слышали, что я сказал про револьвер?

— Вы положили его в письменный стол. Может быть, лучше убрать его в другое место? Но он ведь не всерьез стрелялся, правда?

— Этого я не могу сказать. В следующий раз может попробовать и всерьез. — Она покачала головой.

— Не думаю. Уверена, что нет. Вы так мне помогли ночью, м-р Марло. Не знаю, как вас отблагодарить.

— Мне показалось, что знаете. — Она покраснела. Потом рассмеялась.

— Мне приснился очень страшный сон, — произнесла она медленно, глядя поверх моего плеча. — Что человек, которого я когда-то знала, очутился здесь, в этом доме. Он уже десять лет как умер. — Она осторожно коснулась эмалево-золотого кулона. — Поэтому я сегодня это надела. Это его подарок.

— Мне самому приснился любопытный сон, — сказал я. — Но рассказывать не буду. Дайте мне знать, как пойдут дела у Роджера и не смогу ли я чем помочь.

Она опустила взгляд и посмотрела мне в глаза.

— Вы сказали, что больше не вернетесь.

— Это еще не точно. Может быть, и придется. Надеюсь, что нет. У вас здесь что-то сильно не ладится, и далеко не во всем виновато спиртное.

Она глядела на меня, сведя брови.

— Что это значит?

— По-моему, вы понимаете.

Она старательно это обдумала. Пальцы все еще тихонько теребили кулон.

Она тихо, кротко вздохнула.

— Всегда появляется другая женщина, — сказала она. — Рано или поздно. Но не всегда это так уж страшно. Мы смотрим на вещи по-разному, правда? Может быть, даже говорим о разном.

— Возможно,ответил я. Она все еще стояла на лестнице, на третьей ступеньке снизу. По-прежнему теребила кулон. По-прежнему выглядела, как золотая мечта. — Особенно, если вы считаете, что другая женщина — это Линда Лоринг.

Она выпустила кулон и спустилась на одну ступеньку.

— Д-р Лоринг, кажется, тоже так считает, — заметила она равнодушно. — Наверное, у него больше информации.

— Вы говорили, что он устраивает подобные сцены половине ваших соседей.

— Я так сказала? Ну, что ж… значит, тогда этого требовали приличия.

Она опустилась еще на ступеньку.

— Я небрит, — сообщил я.

Она вздрогнула. Потом засмеялась.

— Я от вас не ожидаю порывов страсти.

— А чего вы вообще ожидали от меня, м-с Уэйд, — в самом начале, когда убедили меня поехать его искать? Почему вы выбрали меня, что во мне такого?

— Вы доказали, что умеете хранить верность, — спокойно сказала она. — Хотя это было, наверно, нелегко.

— Тронут. Но думаю, что дело не в этом. — Она сошла с последней ступеньки и теперь смотрела на меня снизу вверх.

— А в чем же?

— А если в этом, то это чертовски неудачное объяснение. Хуже не бывает.

Она слегка нахмурилась.

— Почему?

— Потому, что надо быть уж совсем дураком, чтобы таким образом доказать свою верность во второй раз.

— Знаете, — сказала она почти весело, — у нас какой-то очень загадочный разговор.

— Вы очень загадочный человек, м-с Уэйд. Пока, желаю удачи, и если Роджер вам не совсем безразличен, найдите-ка ему хорошего врача — и побыстрее.

Она снова засмеялась.

— Ну, вчера приступ был легкий. Вы бы видели его, когда дела по-настоящему плохи. Сегодня днем он уже сядет за работу.

— Черта с два.

— Уверяю вас. Я так хорошо его знаю. — Я выдал ей напоследок с размаху, и прозвучало это гнусно.

— Вы ведь на самом деле не хотите его спасти, верно? Только притворяетесь, что спасаете.

— А это, — сказала она натянуто, — очень жестоко с вашей стороны.

Обойдя меня, она скрылась за дверью столовой. Большая комната опустела, я прошел к двери на улицу и вышел. В солнечной спокойной долине стояло замечательное летнее утро. Долина была слишком далеко от города с его смогом и отрезана невысокими горами от океанской сырости. Попозже будет жарко, но это будет приятная, утонченная жара для избранных, не такая грубая, как пекло в пустыне, не такая липкая и противная, как в городе. Беспечная Долина была идеальным местом для жизни. Идеальным. Славные люди в славных домах, славные машины, славные лошади, славные собаки, возможно, даже славные дети.

Но человек по имени Марло хотел только одного — убраться отсюда. И побыстрее.

Глава 31