Долина белых ягнят

— И мне не подходить?

Кулов засмеялся:

— Тебе даже надо. Для того я тебя и оставляю здесь. Каждый раз я буду говорить, где меня искать. Я еду в штаб армии. Спросят, так и скажи. Я рад, что ты жена командира-фронтовика… О твоем муже я слышал.

— Уходить когда можно?

— Чувствуй себя хозяйкой. Будешь сидеть вот здесь. — Кулов вывел Ирину в приемную и показал рабочее место за большим столом. Рядом с письменным столом — столик поменьше с телефонами. У стены мягкий кожаный диван, глубокие мягкие кресла, мягкие стулья. — Устанешь — можешь прилечь. Все в твоем распоряжении. Есть захочешь — соображай сама. Ничем помочь не могу. Ходи домой обедать или с собой носи. Уходя, не забудь запереть на замок все двери. Вот ключи. Ясно?

— Ясно…

— Тогда оставляю тебя на командном посту. Главное, не теряйся. — В дверях Кулов остановился. — Да, вот еще. В случае налета — это не исключается — бомбоубежище в подвале. Вход по лестнице в конце коридора. Услышишь — бьют зенитки, беги… Немец ведь рядом. Авиация у него в Пятигорске, в Минводах.

Оставшись одна, Ирина первым делом подошла к большой карте европейской части страны. На ней разноцветными флажками и условными знаками обозначено все, но сразу не разберешься. Синие знаки обозначают противника, они густой и широкой полосой начертаны вдоль железных дорог. От узловой станции Прохладная эти знаки раздваиваются: один на Моздок, другие — на старую кавказскую дорогу в сторону Беслана, расчленяя надвое Кабарду. Эти синие знаки кончались у Эльхотовских ворот.

В первые дни на новом месте покой Ирины нарушал один только полевой телефон в зеленом ящике с черной трубкой. К нему она не сразу привыкла. Ручку надо было крутить изо всех сил. А большой черный телефон хранил грозное молчание. Ирина даже не дотрагивалась до него. Вдруг скажет кто-нибудь из правительства: ты чего, девчонка, сидишь у такого важного аппарата?

Жизнь в городе восстанавливалась медленно.

Первой заработала баня, стоявшая в дельте реки. Водопровод по-прежнему не действовал, но к бане подвели канал и поставили пожарный насос. Работали все вместе, военные и гражданские. Когда из трубы повалил черный дым, закричали «ура». Кто таился в ближних лесах, постепенно возвращались в свои дома. Через несколько дней заговорил и городской телефон. Теперь у Ирины стало три действующих аппарата. Только успевай отвечать. Стали появляться и посетители.

Однажды Кулов не без радости сообщил:

— Кабардинская сноха, тебе придется взять на себя обязанности главбуха и кассира. В нашем городе уже есть банк. Можешь составить ведомость и выписать нам с тобой зарплату за полмесяца.

— А что покупать на эти деньги? Магазинов-то нет. На базаре наших денег не берут. Плати натурой…

— Банк есть — будут и магазины. У нас по крайней мере есть военторг. Я сказал, чтобы тебя прикрепили.

Неожиданно появился информационный листок, выпускаемый местной газетой. Он пока печатался в Тбилиси. Тираж доставлялся в город по горным тропам. Но Ирина знала, что уже приводится в порядок разрушенная типография.

Волей-неволей Ирине приходилось читать документы, иногда очень важные. Она завела книгу входящих бумаг, а сами бумаги хранила в сейфе и показывала только Кулову. Таким образом она знала, что делается в тылу и на фронте.

Однажды, когда Кулов совещался в своем кабинете с военными, в приемную вошел человек в истрепанной, запыленной, выгоревшей форме. Он остановился посередине приемной и уставился на Ирину с удивлением, но широко улыбаясь.

— Вы что, не узнаете меня?

Ирина действительно не узнала странного посетителя. Из деликатности она залепетала:

— Ну да, как же, конечно…

— Да я Локотош! Капитан Локотош. Помните, на станции, когда отправлялась Нацдивизия, нас познакомил Альбиян?

— Боже мой! Откуда же вы? Садитесь, садитесь, пожалуйста. А как ваша нога? Где палка? Как же это я сразу не узнала… Но вы изменились. Очень. Апчара много рассказывала о вас…

Приглядевшись, Ирина поняла, что Локотош изменился не только внешне. Пропали задор и бодрость. Капитан стал каким-то серьезным и жестким.

— Откуда вы?

— Вас, конечно, больше интересует Альбиян. К сожалению, мы давно расстались с ним…

— Я знаю. Апчара рассказывала.

— Ах да!

— Вы же остались в тылу врага?!

— Да, я оставался. Апчара добралась благополучно?

— Вы-то как выбрались?

— Целая история. Тысяча и одна ночь. Как дочка? Альбиян все время вспоминал о ней.

Локотошу не терпелось расспросить об Апчаре, но в это время открылась дверь. От Кулова уходили военные. Локотош вскочил, увидев среди военных генерала и полковника, встал по команде «Смирно!». Те бросили вопросительный взгляд на капитана и ушли, козырнув ему и Ирине.

Ирина исчезла в дверях кабинета и тотчас вернулась.

— Он ждет.

Локотош подтянулся, поправил на себе гимнастерку и четко вошел в кабинет.

Звонили телефоны, но Ирина никого не соединяла с Куловым. Вскоре раздался звонок, приглашающий Ирину в кабинет.

— Садись, кабардинская сноха. Будешь записывать все, что этот человек о себе расскажет. Пиши точнее, как на допросе.