Долина Колокольчиков

Он был очень зол и до крайности взъерошен, а на лице его красовалась длинная вмятина. Оказалось, что пока наш высокомерный бедняжка дрых, кое-кто рыжий спёр у него книгу с рецептом и свалил из дома. Куда, зачем, когда вернётся – всё было покрыто таким же мраком, как и дальнейшая судьба Голден-Халлы: потому что Морган, кажется, собирался его закопать по возвращении.

– Он часто уходит без предупреждения? – спросила я, за обеденным столом тонкими ломтиками нарезая персик себе в кашу. Морган ел свою порцию, мрачно расхаживая вдоль окна.

– Постоянно. Тот единственный раз, когда он оставил записку, оказался ловушкой, подстроенной нашим врагом.

О, а эту историю я теперь знаю.

– Значит, молчаливое исчезновение – это норма?

– Да. Но всё равно бесит.

– Понимаю. У меня тоже есть такой друг. Ну как друг – мой старший напарник, Полынь. Он не любит предупреждать о своих планах касательно чего-либо. Причём даже в тех случаях, когда планы касаются непосредственно меня. Иногда мне кажется, что в этих случаях он особенно любит молчать! – посетовала я и зубами сняла дольку персика с ножа.

– Например? – Устав ходить туда-сюда, Гарвус опустился на стул.

Синяки под глазами у него сегодня – просто жесть. Я даже у Дахху таких не видела.

– Ну, например, как-то после работы мы пошли в бар. Я думала, мы идём просто поесть и поболтать, а оказалось, что там проходила масштабная сделка между чёрными торговцами и контрабандистами. Полынь они пригласили как подкупленного (якобы) детектива, который обещал обеспечить им безопасность, а я должна была сыграть роль эксперта по алмазам. Очень быстро всё переросло в эпичную заварушку с применением боевых заклинаний высшего уровня… Сказать, что я тогда опешила – ничего не сказать! Полынь потом объяснил, что это был самый простой способ засчитать мне ежегодную аттестацию: безо всяких тестов и так далее.

– Я бы его убил на твоём месте, – резюмировал Морган.

Гарвус мне сочувствует? С ума сойти!

– Верю, – кивнула я. – А ты долго жил в Шолохе?

– Семнадцать лет.

– Ух ты! – Я обомлела. – Значит, ты переехал к нам ещё студентом?

– Угум.

Разговор увял, не начавшись. Гарвус глубокомысленно смотрел в свою чашку с чаем, кажется, засыпая.

– А каково тебе было… – услышав тяжкий вздох Моргана, я чуть было не передумала задавать вопрос, но всё же закончила: – …после переезда?

– А что? – нахмурился он.

– Насколько я знаю, обычно люди сначала чувствуют эйфорию, свободу, погружение в приключение. Потом падают духом, им плохо, хочется вернуться. Где-то год спустя – снова эйфория, а дальше… У всех по-разному. Интересно, как это было у тебя.

– Так и было. Лично я «дальше» работал. Не до сантиментов. Я мастер тайн, а эта профессия требует полной самоотдачи, если ты хочешь хоть когда-нибудь перейти от теоретических исследований к практике…

Я рассмеялась:

– О да, знаю! Я тоже хотела стать мастером тайн. Собиралась в Башню на стажировку после окончания ученичества.

Моргана как подменили. Он поднял на меня изумлённый взгляд, и, ей-небо, его глаза впервые с момента нашего знакомства отображали заинтересованность.

– Серьёзно? – Он поправил ободок в волосах и распрямил плечи.

Я кивнула:

– Да. Но потеря магии перечеркнула эту мечту. Так я стала Ловчей, и, знаешь, сейчас я дико счастлива: обожаю свою работу.

Морган задумчиво покивал.

– Работа детектива и работа мастера тайн чем-то похожи, – сказал он. – И вы, и мы пытаемся докопаться до истины. Вопрос только в мотивации. Вы действуете, чтобы наказать виновных. Мы – ради познания.

– Я не хочу никого наказывать, – резко перебила я. – Это точно не моя мотивация! И, готова поспорить, если ты скажешь так Голден-Халле – он тоже возмутится. Раскрывать преступления, чтобы сделать мир безопаснее – да. Чтобы выяснить правду для тех, кому она важна – тоже да. Но точно не для наказаний. Возмездие, месть – это понятия из словарика, к которому я не хочу иметь никакого отношения.

Морган нахмурился.

– Справедливое замечание, – признал он.

– А вот раскрытие тайн ради познания мне тоже откликается. Хотя… – я задумалась. – Если честно, в момент, когда я встречаю тайну, я испытываю даже большее удовольствие, чем в тот, когда её разгадываю. Мне нравится этот флёр загадок, романтика непостижимого, трепет при понимании того, насколько мир больше меня.

Морган неожиданно легкомысленно прыснул.

– Ты сейчас сказала ровно то, что я всегда привожу своим студентам как пример совершенно неподходящего для мастера тайн образа мысли, – фыркнул он. – Мы должны не любить тайны, а развеивать их. Иначе мы будем лишь восторженными зрителями, а не толковыми учёными. В общем… Сразу было ясно, что мы с тобой идейные враги.

– Ой, да ладно! Ты же сам обожаешь тайны.

– Нет, я люблю их раскрывать.

– Ври больше.

Гарвус аж задохнулся от негодования. Потом поднялся из-за стола – я уж думала, он сейчас молча уйдёт, окончательно поставив крест на моей личности, – но Морган лишь пошёл налить себе ещё чая. И спросил, захватить ли мне что-то из еды. Ух ты. Вот это я понимаю: внезапный прогресс в отношениях!

Настенные часы пробили десять утра.