Долина Молчания

     Она вдруг тяжело и прерывисто задышала. Киан не бросился к ней, а поджег торф, потом обогнул комнату и зажег свечи.

     — Я не могу об этом рассказать. Не могу.

     — Нет, можешь. Если не мне, то Гленне. Я ее разбужу.

     — Нет. Нет. Нет. — Мойра закрыла лицо руками.

     — Итак.— Окончательно проснувшись и осознав, что больше не заснет, Киан налил себе чашку крови. — В Гилле сильные женщины.

     Мойра опустила руки и глаза, взгляд которых она прятала от него, вспыхнули.

     — Ты жесток.

     — Совершенно верно. Беги в свою комнату, если тебе это не нравится. Но если останешься, освободись от того, что тебя гнетет. Выбирай. — Он сел в кресло. — Ты большой специалист по части выбора. Давай.

     — Тебе хочется, чтобы я поделилась с тобой своей болью, своим горем? Почему бы и не с тобой — с тем, кому это безразлично? Мне снилась — теперь это часто бывает — смерть матери. Каждый раз я вижу это яснее, чем прежде. Сначала это были туманные и размытые картины, словно я смотрела сквозь слой грязи. Тогда было легче.

     — А теперь?

     — Я все видела.

     — Что именно?

     — Я спала. — Глаза Мойры стали огромными, наполнились болью. — Мы поужинали вместе с дядей и Ларкином. Скромный семейный ужин. Мать устраивала такие вечера раз в несколько месяцев. Мы слушали музыку и танцевали. Она любила танцевать. Спать легли поздно, и я сразу же заснула. Потом услышала ее крик.

     — Больше никто не слышал?

     — Нет.— Мойра покачала головой. — Понимаешь, на самом деле она не кричала. Вслух. Не думаю, что она кричала. Только мысленно, но я ее услышала. Один раз. Всего один. Я подумала, что мне чудится. Но все равно встала и пошла к ней в комнату. Просто чтобы успокоиться.

     Даже теперь Мойра видела все как наяву. Сердце ее бешено колотилось, и она не стала тратить времени, чтобы зажечь свечу. Просто выбежала из своей спальни и бросилась к двери в комнату матери.

     —Я не постучала. Боялась разбудить ее. Хотела войти и убедиться в том, что она спит. Но когда я открыла дверь, мать не спала — ее не было в постели. Я услышала звуки, ужасные звуки. Словно волчий вой, только еще страшнее. Страшнее.

     Она умолкла, горло ее пересохло.

     — Дверь на балкон была открыта, занавески шевелились от ветра. Я позвала ее. Хотела побежать к дверям, но не могла. Мои ноги будто налились свинцом. Я с трудом передвигала их. Нет, больше не могу.

     — Можешь. Ты подошла к двери, к двери балкона.

     — Я увидела... О, Боже, Боже. Я увидела ее на полу. И кровь, много крови. Эти существа... Мне сейчас станет плохо.

     — Нет, не станет. — Киан поднялся и подошел к ней. — Ты справишься.

     — Они набросились на нее. — Слова застревали в горле. — Терзали ее тело. Демоны из ночных кошмаров раздирали тело моей матери. Я хотела закричать, но не смогла. Хотела броситься на них и прогнать. Один из них посмотрел на меня. Глаза красные, все лицо в крови. В крови матери. Он метнулся к двери, и я попятилась. От матери — вместо того, чтобы броситься к ней.

     — Она была уже мертва, Мойра, и ты это знала. И ты была бы мертва, если бы переступила порог.

     — Я должна была пойти к ней. Существо прыгнуло на меня, и тогда я закричала. Кричала и не могла остановиться. Вампира отбросило назад, как будто он натолкнулся на стену, но я продолжала кричать. Потом перед глазами потемнело. Моя мать истекала кровью, а я ничего не делала — только кричала.

     — Ты же не глупа. — Голос Клана звучал ровно. — И понимаешь, что была в шоке. Это все равно, что быть оглушенным ударом по голове. Ты не могла спасти мать.

     — Как я могла ее бросить, Киан? Оставить ее там? — Из глаз Мойры полились слезы. — Я любила ее больше всего на свете.

     — Потому что твой разум не справился с тем, что ты увидела, с тем, что ты считала немыслимым. Твоя мать умерла еще до того, как ты вошла в комнату. Она умерла в то мгновение, Мойра, когда ты услышала ее крик.

     — Откуда ты знаешь? Если...

     — Это были убийцы. Она умерла мгновенно. Потом они решили себя побаловать, но их целью была ее смерть.

     Киан сжал ее холодные ладони, пытаясь согреть.

     —Страх и боль она чувствовала не больше секунды. Потом для нее все закончилось.

     Мойра сидела неподвижно, пристально гладя ему в глаза.

     — Ты готов поклясться, что веришь в это?

     — Тут вопрос не веры, а знания. Клянусь тебе. Если бы они хотели помучить ее, то унесли бы куда-нибудь, чтобы им никто не мешал. То, что ты видела, — это прикрытие. Чтобы создать видимость, что это сделали дикие звери. Как с твоим отцом.

     Тыльной стороной ладони Мойра смахнула слезу.

     — Прости, что назвала тебя безразличным.

     — Я разозлил тебя.

     — Намеренно. Я еще никому не рассказывала о той ночи. Не могла заставить себя говорить, еще раз взглянуть на это.

     — А теперь пришлось.

     — Может, теперь, обо всем рассказав, я буду видеть мать не такой, как в ту ночь. Буду видеть ее живой и счастливой. Может быть, теперь во снах ко мне будут являться чудесные образы, которые живут в моей голове, а не тот, последний. Ты не обнимешь меня?

     Киан сел, нежно обнял девушку и погладил по волосам склоненную на его плечо голову.

     — Мне стало легче, когда я тебе рассказала. Ты правильно сделал, что разозлил меня и заставил признаться в своих страхах.