Долина Пламени

Варган сигнализировал Смиту; Смит летит в Райю.

Что им известно?

Варган сказал, чтобы Смит прибыл немедленно. Больше ничего.

В Райю?

Это, должно быть, новое место встречи. Он объяснил, как добраться. — Она дала Бартону координаты.

О’кей. Продолжай слушать.

Удивленный и несколько встревоженный, Бартон увеличил скорость. Он повернул и летел теперь на север, в направлении озера Эри, мимо Конестога. Путь до Райи не должен был занять много времени. Но… Неужели Фэйкс все-таки связался с ними? Телепатическое послание требует одного мгновения. Возможно, Варган принял сигнал бедствия от толстяка. А если Фэйкс сообщил своим сообщникам, что его убил лыска, и почему… Бартон пожал плечами. Так и так, они будут ждать его. Они должны знать, что Фэйкс мертв. Если даже он всего лишь послал им неопределенный призыв о помощи и сигнал достиг их разумов, — они должны знать. Нельзя не распознать эту потерю формы, когда жизнь неумолимо оставляет тело. Если они теперь попробуют связаться с ним, они обнаружат чистую пустоту, некий странный разрыв в эфире, как будто дыра еще не затянулась там, где час назад был человек. Тут нельзя ошибиться; ни один телепат не погружается добровольно в это наводящее трепет пустое пространство. Но обнаружат его все находящиеся поблизости восприимчивые разумы, и новость бесшумно распространится среди лысок, живущих в городе. Один из нас умер.

Да, Варган и Смит уже знают. Но им неизвестно, по всей вероятности, как он умер. Это мог быть несчастный случай или органическое заболевание. А могло быть и убийство. И они будут действовать, имея в виду этот последний вариант. Они будут ждать.

Когда Бартон приземлился на аэродроме Райи, ближайшем к его цели, он был совершенно пуст, лишь мерцали автоматические посадочные огни. Указания, данные Мелиссой, были ясными. Он прошел полмили по дороге, свернул в узкий переулок, где листья трепетали в призрачном лунном свете, и остановился у неосвещенного дома. Он подождал, и его мозга коснулась мысль:

Входи.

Это был Варган: восприятие диспропорции в скрытой форме сохранялось в его разуме, словно узор под текущей водой. Входи. Но Варган не знал Бартона, он посылал мысль вслепую, сознавая лишь, что какой-то лыска ждет на улице перед домом.

Зажегся свет. Открылась дверь. На пороге возник темный силуэт маленького человечка, чуть больше пяти футов ростом, с чересчур большой головой.

Ловушек нет?

Ловушка была, но она заключалась просто в количестве людей. Бартон почувствовал, что на его вопрос ответили. Варган отступил при его приближении, и Бартон оказался в комнате, разглядывая своего противника.

У Варгана было измученное, озабоченное лицо с глазами навыкате. Его парик коричневато-мышиного цвета был в беспорядке. На глазах его были линзы, которые, отражая свет, напоминали глаза ящерицы; секунду он оценивающе смотрел на Бартона, затем улыбнулся.

— Ладно, — произнес он вслух. — Заходи и садись.

Его слова сопровождались мысленным выражением презрения. Обращение к другому лыске вслух, когда не было необходимости соблюдать осторожность, свидетельствовало об оскорбительном отношении свысока, но Бартон не был удивлен. Параноид, — подумал он, и мозг Варгана отозвался: Что значит — высший!

Открылись створки двери на кухне, и вошел Бертрам Смит — красивый белокурый великан с бледно-голубыми глазами и невыразительным лицом. В руках у него был поднос с бутылками, бокалами и льдом. Он кивнул Бартону.

— Варган хотел поговорить с тобой, — сказал он. — Я не вижу смысла, но…

— Что случилось с Фэйксом? — спросил Варган. — Неважно. Выпей сперва.

Яд?

Искреннее отрицание. Мы сильнее, чем ты…

Бартон взял бокал и сел на жесткий кухонный стул: он не хотел слишком расслабляться. Его мозг был настороже, хотя он сознавал бессмысленность предостережений. Карликовая фигурка Варгана ссутулилась в мягком кресле; он сидел, потягивая ликер. Взгляд его был тверд.

— Так как насчет Фэйкса?

— Я убил его, — ответил Бартон.

— Он был самым слабым из всех нас…

Всех?

Нас троих…

Прекрасно. Теперь остаются только двое.

Варган усмехнулся.

— Ты уверен, что можешь убить нас, а мы уверены, что сможем убить тебя. А поскольку наше секретное оружие является неосязаемым, — безграничное чувство самоуверенности, — мы можем говорить на равных. Как ты узнал о нашем способе общения?

Он не сумел скрыть мысль о Мелиссе; мозг иногда проявляет слишком большую самостоятельность.

— Ее нам тоже придется убить, — сказал Смит. — И ту, другую женщину, о которой он подумал, — Сью Коннот.

Не было никакого толку пытаться что-то скрыть. Бартон направил мысль в мозг Мелиссы.