Долина Пламени

Ледяная вода встретила его враждебно. Каким-то чудом он не выпустил из пальцев плоской коробочки. Перед его глазами в ночном небе закружились звёзды, сливаясь с серебристым отблеском лунного света на фосфоресцирующей поверхности моря. А морская вода жгучей струёй хлынула в ноздри.

Келвин не умел плавать.

Когда он, пытаясь крикнуть и вместо этого пуская пузыри, в последний раз пошёл ко дну, он буквально ухватился за соломинку: его палец снова нажал на кнопку.

Пузырьки воздуха плыли вверх мимо его лица. Келвин их не видел, только ощущал. И со всех сторон его окружала эта алчная, страшная масса холодной солёной воды…

Но он уже познал некий метод и понял механизм его действия. Мысли его заработали в том направлении, которое указал человек из будущего. Его мозг испустил какое-то излучение — для его определения более всего подошло бы слово «радиация», — и оно удивительным образом воздействовало на его лёгочную ткань. Кровяные клетки приспособились к окружающей среде…

Он дышал водой — она больше не душила его.

Но Келвин знал также, что эта вызванная чрезвычайными обстоятельствами адаптация продлится недолго. Оставалось одно — снова прибегнуть к телепортации. Теперь-то он должен вспомнить, как это делается. Ведь, удирая от Тарна, он воспользовался этим методом всего несколько минут назад.

Но он не вспомнил. Информация бесследно исчезла из его памяти. Единственный выход — снова нажать на кнопку, и Келвин крайне неохотно подчинился этой необходимости.

Промокший до нитки, он стоял на какой-то незнакомой улице. И хотя он не знал этой улицы, по всей видимости, она была на его планете и время соответствовало тому, в котором он жил. К счастью, судя по всему, телепортация имела свои границы. Дул холодный ветер. Келвин стоял в быстро увеличивающейся вокруг его ног луже. Он огляделся по сторонам.

Тут он увидел на улице вывеску, приглашавшую посетить турецкие бани, и пошлёпал в том направлении. Размышлял он в основном на отвлечённые темы…

Выходит, его занесло в Нью-Орлеан. Надо же! И, не теряя времени, он здорово надрался в этом Нью-Орлеане. Его мысли разбегались кругами, а виски действовало, как универсальный бальзам, как идеальный тормоз. Необходимо подчинить их своей власти. Ведь он обладает почти сверхъестественным могуществом и хочет получить от этого реальную пользу, пока ему вновь не помешает какое-нибудь неожиданное событие.

Тарн…

Келвин сидел в номере отеля и потягивал виски. Надо бы подсобраться с мыслями!

Он чихнул.

Беда в том, конечно, что очень уж мало общего между его мышлением и мышлением того человека из будущего. Да и на связь с ним он выходил только тогда, когда его припирало к стенке. А это всё равно, что получать доступ к рукописям Александрийской библиотеки на пять секунд в день. За пять секунд и начать-то перевод не успеешь.

Здоровье, слава и богатство. Он снова чихнул. Робот всё наврал. Его здоровье явно ухудшилось. Кстати, а что такое этот робот? Откуда он взялся? Если принять на веру его слова, он вроде как свалился в эту эпоху из будущего, но ведь роботы отъявленные лгуны. Ох, подсобраться бы с мыслями.

Видно, будущее населено существами немногим симпатичнее героев фильмов о Франкенштейне[26]. Всякими там андроидами, роботами и так называемыми людьми, которые мыслят настолько по-иному, что оторопь берёт… Апчхи! Ещё добрый глоток виски.

Робот сказал, что коробочка перестанет функционировать, когда Келвин обретёт здоровье, славу и богатство. А что, если после того, как он успешно достигнет столь завидной цели и обнаружит что кнопка бездействует, вновь объявится Тарн? Нет, лучше не думать. Надо ещё выпить.

В трезвом состоянии немыслимо решить вопрос, столь же безумный, как бред при белой горячке, хотя Келвин и понимал, что научные открытия, с которыми он столкнулся вполне можно сделать. Но не сегодня и не в этом веке. Апчхи!

Вся штука в том, чтобы суметь правильно сформулировать вопрос и использовать для его решения коробочку в такое время, когда ты не тонешь в морской пучине и тебе не угрожает усатый андроид с семипалыми руками и зловещим, похожим на жезл, оружием. Итак, продумаем вопрос.

Но до чего отвратительное мышление у того человека из будущего.

И тут Келвин в каком-то алкогольном просветлении вдруг осознал, как глубоко он погрузился в этот едва просматривающийся затенённый мир будущего.

Он не мог представить себе его модель полностью, но почему-то воспринимал этот мир эмоционально. Неведомо откуда, но он знал, что то был мир правильный, куда лучше нынешнего, в котором он жил. Если б он стал этим незнакомцем из будущего и оказался в том времени, всё бы наладилось.

«Смиряться должно пред судьбы веленьем», — скривив рот, подумал он. «А, да ладно». Он встряхнул бутылку. Сколько же он принял? Чувствовал он себя превосходно.

Надо бы подсобраться с мыслями.

Уличные огни за окном то вспыхивали, то гасли. Неоновые сполохи разрисовали ночную тьму какими-то колдовскими письменами. Келвину это показалось чем-то чуждым, непривычным, как, впрочем, и его собственное тело. Он было захохотал, но чихнул и поперхнулся.