Долина Слез

Я не ответила. Я стояла, не зная, что ответить на эту неожиданную просьбу. Но Колин не стал дожидаться ответа. Он притянул меня к себе, обнял и нежно коснулся губами моих губ. Сначала поцелуй его был нежным и целомудренным, однако Колину было не по силам совладать со снедавшим его пламенем. Он прижал меня к себе с силой и принудил приоткрыть губы, чтобы исследовать мой рот языком, пока руки его скользили по моей спине, опускаясь все ниже и ниже. Я дернулась, желая высвободиться, однако он обнял меня еще крепче прежнего.

Он отстранился так же неожиданно, как и приблизился, оставив меня трепещущей и растерянной. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Несколько секунд он смотрел на меня, потом опустил глаза.

– Я… я подожду тебя у двери.

Он повернулся и вышел. Тыльной стороной руки я смахнула со щеки слезинку. Я знала, что он ушел раздосадованный и разочарованный. И, насколько бы глубокой ни была моя к нему симпатия, я не могла простить Колину его поступок. Он не имел никакого права омрачать этот день…

В часовню я вошла под пронзительное пение волынки. Сердце у меня стучало, как безумное, ноги подгибались. Опираясь на руку Колина, я медленно шла к алтарю, туда, где меня ожидал мой будущий супруг. При виде Лиама я обмерла от восторга. Он был прекрасен, как настоящий принц!

На нем был темно-синий короткий камзол с отделкой цвета охры и золочеными пуговицами. Рукава тонкой льняной рубашки понизу были обшиты кружевами, скрывавшими его руки. Вокруг шеи был повязан кружевной галстук; плед, переброшенный через левое плечо, заколот серебряной брошью, которая тускло поблескивала в свете многочисленных свечей. Свои густые рыжеватые волосы он собрал под широкую красную бархатную ленту, и все же непослушная прядь упала ему на лоб возле самого глаза.

Традиционный скин доу в ботинке, кинжал на поясе, спорран из меха куницы и обоюдоострый меч довершали праздничный наряд. Даже в Версале он не остался бы незамеченным. Он был красив, как бог, и сердце мое от волнения и радости забилось еще сильнее.

Обряд закончился быстрее, чем я ожидала. Несколько раз мне пришлось цепляться за его руку, иначе я непременно упала бы. Испытывала ли я страх, терзали ли меня сомнения? Ведь все между нами произошло так стремительно… Нет, потому что я его любила. Я не сомневалась в своих чувствах, и в этот момент мое сердце билось только ради него, а глаза не видели никого, кроме Лиама.

Ему же, судя по всему, приходилось прилагать немало усилий, чтобы сохранять свою обычную невозмутимость. Он обманул бы даже меня, если бы, когда пришло время взяться за руки, я не почувствовала, что его пальцы были влажными от волнения, тогда как мои – холодными как лед.

Я была словно в полусне, и из речей святого отца и даже моего жениха услышала в лучшем случае половину.

– Я, Лиам Макдональд, клянусь перед лицом Господа нашего и людьми взять тебя в жены, любить тебя…

Моя душа парила, танцевала, летала на крыльях счастья. «Мамочка, видишь ли ты меня оттуда, где ты сейчас?»

– …пока смерть не разлучит нас…

Лиам смотрел на меня и улыбался, и я не могла оторвать взгляд от его глаз, таких умиротворяющих, таких ласковых…

– Кейтлин!

Он пожал мою руку, и на лице его отразилось беспокойство.

– Кейтлин?

В часовне почему-то стало совсем тихо, и я наконец поняла, что взгляды всех присутствующих обращены на меня. Священник слегка нахмурился и как будто бы ожидал, чтобы я что-то сказала. Я посмотрела на него, пытаясь понять, что же мне делать.

– Кейтлин, брачная клятва…

Звучный голос Лиама вернул меня с небес на землю. Я пришла в себя, расправила плечи и кашлянула.

– Я, – начала я дрожащим голосом, и Лиам тихонько пожал мои пальцы, – Кейтлин Мэри Фиона Данн, клянусь перед лицом Господа нашего и людьми взять тебя в мужья, любить тебя, уважать, заботиться о тебе и холить тебя сегодня и всегда, в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас…

Наконец-то! Значимость произнесенных мною слов не дала моей душе снова воспарить в небеса. Я посмотрела на наши соединенные руки. «В горе и в радости…» Навсегда, на всю жизнь… Лиам вынул из споррана

золотое колечко тонкой работы. То был claddagh – традиционное ирландское обручальное кольцо, символ супружеской верности. Святой отец благословил кольцо все тем же монотонным голосом, и Лиам надел его мне на палец.

– Объявляю вас супругами перед лицом Господа!

Мой муж наклонился и поцеловал меня, стирая тем самым поцелуй Колина, призрак которого до сих пор не покинул моих губ. Мои ноги словно дожидались этого момента, чтобы подогнуться, но Лиам успел подхватить меня.

– Ты здорова? – спросил он с тревогой.

– Да, просто корсет уж слишком тугой, – глупо, по-детски выложила я ему всю правду.

– Теперь понятно. Оказывается, все дело в корсете! – И он подмигнул мне. Глаза его сияли.

Из часовни мы вышли под оглушительный шум: пронзительно играли волынки, мужчины выкрикивали воинственные кличи своих кланов и палили в воздух из пистолетов. На паперти Лиам подхватил меня на руки и закружил.