Долина Слез

Отдышавшись и успокоившись, я отправилась к Саре. Я по-настоящему восхищалась терпением Маргарет, супруги лучшего друга Лиама Саймона. Она очень старалась научить меня вязать, но пока без особого успеха. С женским рукоделием у меня были большие проблемы – ни иголка, ни спицы совсем меня не слушались. У моей тетушки Нелли было слабое зрение, поэтому она сама не слишком усердствовала, да и меня учить не пыталась. Все детство мы с братом носились по городским улицам, хотя мне, девочке, больше пристало бы учиться вышивать и ткать ковры. Но прошлого не изменишь, и мне по-прежнему больше нравилось бывать на свежем воздухе, чем сидеть в доме с иголкой в руке.

У меня установились дружеские отношения с несколькими женщинами из клана. Больше всего мне нравилась Маргарет. Как и многие жители деревни, она не говорила по-английски, но у северошотландского наречия, бывшего в ходу в этих краях, и у ирландского гэльского оказалось так много общего, что я очень скоро переняла местный диалект.

Женщины готовили детское приданое для Мод, супруги Ангуса, ожидавшей своего третьего малыша будущей зимой. Мне поручили связать самый простой шарфик. Я несколько раз бралась за дело, но потом решила, что будет разумнее воздержаться от вязания, – у меня не получалось связать и двух рядов без ошибки.

– Ты неправильно держишь нитку! – в который раз терпеливо поправляла меня Маргарет. – Если перебросить ее через указательный палец, вот так, тебе будет намного проще зацепить ее спицей!

– Наверное, мне не стоит браться за спицы, Маргарет! – вздохнула я, опуская вязанье на колени. – Дайте мне иголку и нитку. С ними я управляюсь немного лучше. Сошью для малыша чепчик.

– Тебе не хватает терпения, – решила подразнить меня Сара.

– Да неужели? – спросила я у нее с многозначительной усмешкой. – Мне, наоборот, кажется, что быть терпеливее в моем положении просто невозможно!

– Пожалуй, ты права, – проговорила она, нахмурив тонкие брови.

Я встала, чтобы немного размять ноги. Было часа три дня, но в окна проникало так мало света, что нам пришлось зажечь свечи. Нрав у шотландского неба переменчивый… Солнце спряталось за черные тучи, тяжело нависшие над долиной. Я прислонилась к наличнику входной двери, которую мы оставили открытой.

– Было бы хорошо выйти в поле и скосить еще овса! Собирается гроза, и он опять намокнет. Может, мы бы и успели управиться с половиной поля до дождя?

– Да, пожалуй, – рассеянно отозвалась Сара. Она как раз нарезала ломтями хлеб и домашний сыр и раскладывала их на тарелке.

Кусочек сыра она протянула маленькой Леиле, которая играла с клубком ниток у ног Маргарет, своей матери. Сара предложила мне присесть к столу и пообедать. Но стоило мне ощутить запах маринованной селедки, как меня снова затошнило.

– Что-то не так? Ты такая бледная, Кейтлин! – встревожилась Сара и как-то странно посмотрела на меня.

Я прикрыла рот ладошкой и сделала глубокий вдох.

– Нет, все в порядке. Просто от запаха селедки меня мутит.

– Ты утром что-нибудь ела? – озабоченным тоном спросила Маргарет.

– Нет, – ответила я не без нотки смущения в тоне.

Женщины переглянулись.

– А от сыра тебя тоже тошнит?

Сара смотрела на меня и улыбалась. Я взяла у нее из рук кусочек хлеба с сыром.

– Тогда ешь сыр. Не хватало еще, чтобы ты на пустой желудок работала в поле!

Размеренные движения серпа нагоняли апатию. Я оступилась и едва не упала, но на помощь вовремя пришла сильная мужская рука.

– Возьми-ка лучше вот это, – сказал Патрик и вручил мне деревянные грабли. – Сгребать легче, чем косить.

– Спасибо. Сегодня вы вернулись раньше обычного, – заметила я, возвращаясь к работе.

– Верно. Стадо оленей переместилось восточнее, к Раннох-Муру, надвигалась гроза, поэтому мы решили, что лучше вернуться. Но ты не беспокойся, к тому времени мы подстрелили годовалого олененка и трех крупных куропаток! Одну я принес тебе, – добавил он и широко улыбнулся.

– Только о еде и думаешь, обжора! – усмехнулась я и похлопала его по плоскому животу.

– Ну, не только… – задумчиво отозвался Патрик, взглянув на Сару.

Моя золовка стояла на коленях на борозде и связывала сноп овса конопляной веревкой.

– Неужели мой старший братишка влюбился? – поддразнила я его.

Патрик помрачнел, однако по-прежнему не сводил глаз с тонкой фигурки.

– К своему несчастью, да, – прошептал он как зачарованный.

– Почему же к несчастью, Пат? По-моему, она отвечает тебе взаимностью.

Брат устало посмотрел на меня.

– Кейтлин, мне нечего ей предложить! Я живу, как цыган, еле свожу концы с концами, да еще и с законом у меня не всегда ладно…

– Не понимаю… Что ты такое говоришь? По-моему, для цыгана ты слишком хорошо одеваешься. Камзол из тонкой английской шерсти, рубашка из ирландского льна, жилет из французского бархата… Хм… Позволь мне усомниться в твоей бедности.

– Я делаю то, чем не пристало гордиться, сестренка.

Я округлила глаза в притворном возмущении.

– Что именно? Тебе случалось красть? Убивать людей?

– Я не шучу, Кейтлин. Я не всегда зарабатываю деньги честным путем.