«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии

Неожиданно к узкоколейке подошли две женщины в бесформенных юбках из маскировочной ткани. У одной в руках был небольшой сверток. Подошли ко мне. Я спрашиваю: «Откуда вы и что это у вас?» — «Идем, куда глаза глядят», — отвечают женщины, а из свертка донесся тонкий плач ребенка. Я отдала женщине свой сахар и кусок сухаря. Она стала жевать сухарь с сахаром, потом выплюнула его в тряпицу и сунула ребенку в рот. Он затих, только слышно было, как жадно он сосал эту тряпку со сладким хлебом. Я взяла ребенка на руки, чтобы женщина отдохнула, и пошла вперед по шпалам, разговаривая с малышом. Вдруг слышу голос: «Зоя, остановись!» И тут же окрик: «Вернитесь, не то стрелять буду!»

Я обернулась и увидела Сашу Соловьева, капитана из особого отдела, который стоял с пистолетом и приказывал женщинам вернуться. Когда они подошли ко мне, я спросила:

— Как же вы могли бросить ребенка?

Одна из них ответила:

— Вы бы вышли с ним, и он бы остался живой, а у нас он погибнет от голода… — Взяли дитя и пошли в лес.

Я спросила Сашу:

— Товарищ капитан, что бы я делала с ребенком, если б они не вернулись?

— Отправили бы тебя с ним в тыл, потом доказывай, что не твой!

Такая перспектива меня окончательно потрясла, я вдруг споткнулась и коснулась чего-то твердого: это оказалась оголившаяся кость полуразложившегося трупа. Придя в себя, я пошла дальше и увидела на суку сосны серую солдатскую рубаху, а по ней, по горловине и спине, даже под пуговицами, друг на друге висели вши, да в таком количестве, что страшно смотреть, а тем более представить, что ее носил солдат и таким завшивленным, голодным и холодным воевал за Родину-мать…

В пути встречалось много раненых, покалеченных бойцов, выходящих на Большую землю. В конце марта, когда был пробит «коридор», это было еще возможно. В дальнейшем выход из окружения был намного сложнее.

В июне 1942 г. меня перевели на работу в ППС № 790 (полевая почтовая станция вновь сформированного 6-го гвардейского корпуса). Корпус участвовал в следующей попытке прорыва блокады Ленинграда — Синявинской операции осенью 1942 г. Тогда-то, доставляя секретный пакет в штаб корпуса, я узнала, что генерал Власов — предатель. Об этом мне сказал знакомый офицер из оперативного отдела.

— Не может быть! — не поверила я. Тогда офицер показал мне листовку за подписью Власова, в которой он призывал наших бойцов сдаваться в плен, брататься с немцами и вместе бороться с ненавистным советским строем.

— Как же так? — поразилась я. — Ведь перед выходом из окружения я виделась с ним, даже разговаривала долго. Он предлагал мне лететь в Москву учиться, а сам предал армию и сдался в плен? Если б я знала тогда, что он станет предателем, я бы его пристрелила!

На листовке была и фотография Власова в гимнастерке без знаков отличия. Вот ведь как бывает…

А сколько пережили из-за его предательства солдаты и командиры 2-й ударной, даже выйдя из окружения! Их обвиняли во всех смертных грехах, а они честно сражались до конца, став жертвами бездарного руководства и тех жутких условий, в которых оказались не по своей вине.

З. И. Добровольская (Гусева),

гвардии старший сержант в отставке,

бывш. заведующая столовой штаба Новгородской армейской группы

А. И. Орлов

Путь в другую сторону [52]

Немцы пришли в Туховежи через два месяца после начала похода на Восток. Местные жители (бабы с ребятишками — мужики все на фронте были) на всякий случай из деревни в лес подались. Вместе со всеми ушла и семья Васильевых — глава семейства Василий Васильевич с женой Татьяной Онуфриевной и пятью дочерьми: Валентиной, Верой, Машей, Ниной и Зинаидой. Василия Васильевича в армию не взяли по возрасту, ему к началу войны уже пятьдесят один год исполнился. Никто из них тогда не знал, что ждет впереди. В лес забрали с собой и домашнюю живность — гусей. Гусям в лесу не понравилось, и они отправились к родному порогу. Делать нечего, пришлось Татьяне Онуфриевне вслед за гусями идти в деревню.

Там уже были немцы. Как ни странно, ни гусей, ни ее не тронули, а приказали, чтобы шла она обратно в лес и всех жителей деревни привела с собой. Посреди деревни на перекрестке дорог поставили стол, собрали сход и объявили, что теперь наступает новый порядок. Назначили старосту — Васильева Василия Васильевича: «Советам служил, теперь нам будешь служить!»