Долина страха

Как среди тех первых, скоропалительно издававшихся ее переводов, так и среди постоянно появляющихся новых, есть работы разного уровня: и откровенно халтурные, нередко представляющие собой сделанную наспех переработку дореволюционного издания «Нашей жизни», и вполне профессиональные, серьезные. Однако у всех, даже у последних, одна и та же ахиллесова пята - реалии предметного мира викторианцев. Тут и терминологический разнобой, и откровенные ошибки, и пропуск «непонятных» деталей. Публикующаяся ниже очень неожиданная для Конан Дойла повесть «Долина страха» не только выполнена замечательным мастером российского переводческого цеха И. М. Бернштейн, но и прошла основательную проверку на достоверность и точность воспроизведения повседневной жизни людей того времени [4] 5. Все это и позволяет смело рекомендовать ее читателю.

Антон Лапудев

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Берлстоунская трагедия

Глава 1

Предостережение

- Я склонен думать... - начал было я.

- Похвальное намерение, - язвительно оборвал меня Шерлок Холмс.

Таких кротких людей, как я, мне кажется, на свете не так уж много; но признаюсь, меня все же задело его насмешливое замечание.

- Знаете, Холмс, - раздраженно проговорил я, - иногда вы бываете просто невыносимы.

Но он был слишком поглощен своими мыслями, чтобы расслышать упрек. Сидя перед нетронутым завтраком, он разглядывал листок бумаги, только что вынутый им из конверта. Потом самым внимательным образом с обеих сторон осмотрел и сам конверт.

- Рука Порлока. Я почти уверен в этом, хотя видел образчики его почерка всего два раза. Это характерное Е, похожее на греческий эпсилон, с завитушкой сверху. Но если пишет Порлок, тогда это сообщение первостепенной важности.

Холмс не столько обращался ко мне, сколько рассуждал сам с собой. Но слова эти заинтриговали меня, и досада улетучилась.

- А кто он такой, Порлок? - спросил я.

- Порлок, Ватсон, это псевдоним, своего рода опознавательный знак, за которым прячется хитрый, неуловимый человек. Когда-то в одном письме он открыто сообщил мне, что это не настоящая его фамилия, и с насмешкой предлагал отыскать его в миллионной толпе жителей нашего огромного города. Порлок важен не сам по себе, а потому, что связан с великим человеком. Вообразите себе рыбу-лоцмана возле акулы или шакала при льве - словом, нечто незначительное рядом с огромным; и не только огромным, Ватсон, но еще и чрезвычайно зловещим. Вот почему я обратил на него внимание. Вы ведь слышали от меня о профессоре Мориарти?