Долина туманов

– Давай в постель переберемся. – Вовус стал осторожно приподниматься.

Вера вздохнула, отпустила его, встала. Ее тело казалось белым в полумраке спальни. Машинально она стала подбирать их одежду. Ее свитер, его рубашка, ее трусики (она натянула их), его носки. Из кармана ее джинсов выпало что-то металлическое и стукнулось о паркет.

Вовус протянул руку, ловко уцепил кусочек металла.

– Пуля? – Он сел на полу, рассматривая находку.

– Да. В паркете нашла, когда убирала лужу крови. Она так плотно сидела в дощечке, что я еле выковырнула ее ножом.

– Он лежал, когда в него стреляли, так?

Вовус смотрел на Веру тяжелым пугающим взглядом.

– Стреляли? – переспросила Вера иронично. – Скажи уж то, что думаешь: по-твоему, это я в него стреляла? Как же ты можешь такое думать обо мне сейчас?

В ответ Вовус многозначительно промолчал.

Покачав головой, Вера села на постель и обняла себя за плечи. Потом стала одеваться. В ее опущенных глазах, в каждом движении сквозили усталость и разочарование.

– Вера. – Голос Вовуса рокотал в тихой комнате как двигатель автомобиля. – Я же сказал, ты не должна бояться!

Вера пристально всмотрелась в его лицо:

– Бояться? Чего?

– Тюрьмы, лечения, чего угодно. – Вовус поднялся, надел трусы, накинул рубашку. – Я не отдам тебя никому, я вылечу тебя, я буду рядом в любой ситуации. Не знаю, что брату скажу, но ты теперь под моей защитой, поняла? Расскажи мне все, прошу тебя!

Она снова опустила голову, ей казалось, что ее мир рушится. Вовус подошел к ней и обнял, прижался губами к ее виску.

– Вера, мне Ася рассказывала о вашей маме. Многое рассказывала.

Вера отстранилась от него, заглянула в его серые глаза, подозрительно блестящие:

– Ты о чем-то конкретном хочешь напомнить?

– Тот случай, с ножом…

Вере потребовалось несколько минут, чтобы понять, о чем он говорит. Наконец она вспомнила: однажды мама бросилась на папу, держа в руках нож. Папа чудом избежал ранения, маму через двадцать минут увезла «скорая». Много лет спустя Вера узнала, что с шизофрениками так бывает: больной режет хлеб на кухне, а злые голоса в его голове беспрерывно нашептывают, что рядом ходит он, тот, кто хочет тебя уничтожить. Шорох за спиной – и человек с ножом бросается на звук…

– Вов, ты зачем это вспомнил?

Ему захотелось отвести глаза, но Вера смотрела на него с нарастающим отчаянием, и предать ее было невозможно. Прерывистым шепотом она спросила:

– Ты думаешь, что это я стреляла в Лексуса?

Он не отвечал.

– Из-за того, что он мне изменял?

– Ты знаешь это? – удивился Вовус. – Вот почему Лексус извинялся перед тобой!

Вера вдруг очнулась:

– Вовка, поверь мне, я не стреляла в мужа! Он признался мне, что у него был роман с… – Вера осеклась – она не знала, как отреагирует Вовус, когда услышит имя своей покойной жены. – Не важно с кем. Но я-то знаю, что романов у него не было! Поверь мне, я знаю! И поверь мне, у меня нет повода ревновать его, я Алексея никогда не любила!

Вовус помолчал немного.

– Но вдруг ты просто не помнишь? – спросил он осторожно. – Вера, если с тобой творится то же, что и с твоей мамой, то тебе и не нужно повода для того, чтобы выстрелить…

– Я сумасшедшая, по-твоему? – Ее голос осекся.

И вдруг ей показалось, что все стало на свои места: она сумасшедшая, конечно! Она хотела убить Лексуса, составляла планы убийства, а тут вдруг, когда она была пьяна, пистолет оказался у нее в руках – и она выстрелила! Но признаться в этом Вовусу невозможно, ибо тогда надо будет рассказать и о том, почему Вера ненавидит отца своей дочери и строит планы его смерти.

– Боже мой!.. – прошептала она, не в силах сдержать ужас. – Боже мой, неужели это я?..

Вовус продолжал обнимать ее, всматриваясь в ее лицо, словно ожидая от нее судьбоносного признания.

– Неужели ты прав, мне надо лечиться? Мама ведь тоже не помнила, как бросилась на отца! И о том, как сожгла однажды все наши фотографии, – ей показалось, будто это фотографии чужих людей, которые хотят прописаться в нашей квартире. Она не помнила, почему пряталась в ванной четыре дня, а мы с Асей и папой просились в туалет к соседке, тете Ларисе. Мама ничего не помнила из своих темных периодов. Как и я, получается. И ей мерещились разные люди…

И, глядя ему прямо в глаза, Вера тихо призналась:

– Вовус, я видела живую Асю после ее смерти.

Они стояли перед шкафом в спальне Веры и Лексуса.

– Тут была надпись? – Вовус указал на дверь.

Он включил в комнате люстру, но света было недостаточно. Тогда Вовус щелкнул выключателем лампы, стоявшей на тумбе возле кровати, поднял лампу за ножку и направил свет лампочки на зеркало. Наклонил лампу вправо, потом влево, внимательно пригляделся, провел пальцем по стеклу.

Вера достала из-под шкафа скомканную наволочку со следами помады.

– Вот этой наволочкой я стерла надпись. Побоялась, что Алексей увидит. А знаешь, что Ася мне написала? «Я жду тебя!». То есть Ася ждет, когда я тоже умру, понимаешь? А как я умру? Только если убью себя…

Вовус поставил лампу на место. Оглянулся на Веру, покачал головой: