Долина Ужаса. Совет юстиции

После этого с канистрой бензина в руках он вышел из дома и направился к своей машине.

Глава XVI

Казнь

Если вас пропустят через узкую дверь, ведущую к будке привратника (дверь эта за вами будет захлопнута и закрыта на засов), ваш проводник проведет вас через еще одну дверь во внутренний двор, на который с одной стороны выходят тяжелые двери тюрьмы, а с другой – большие железные ворота. Через эти ворота вы попадете на другой двор, там, свернув направо, вы увидите каменные ступени, поднявшись по которым, окажетесь в небольшом кабинете начальника тюрьмы. Если вы пройдете прямо по узкому коридору, начинающемуся от двери кабинета, и спуститесь по лестнице, которую найдете в его конце, через хорошо охраняемую дверь, неожиданно для себя вы окажетесь в просторном тюремном зале. Здесь вдоль обеих стен тянутся галереи, соединенные железными переходами и мостами, тут же вы увидите идущие крест-накрест натертые до блеска железные лестницы и выбеленные длинные стены, изрешеченные маленькими черными дверьми.

На первом этаже зала первая камера по правую руку от входа, со стороны кабинета начальника тюрьмы, просторнее и удобнее тех, что расположены за ней. Внутри нее можно увидеть даже некоторый намек на уют: на полу – полоска ковра, на стене – газовый рожок в плафоне из проволоки, внутри которого днем и ночью горит свет, стол, стул, простая, но удобная кровать. Это камера смертников. В дюжине шагов от ее порога находится дверь, которая ведет в другую часть тюремного двора. Там, если пройти еще с десяток шагов по выложенной каменными плитами дорожке, вы окажетесь у невзрачного одноэтажного здания без окон с широкой дверью, через которую могут одновременно пройти два человека. Внутри этого здания – прочная балка от стены до стены для веревки, под ней – люк и яма с выкрашенными желтовато-розовой клеевой краской кирпичными стенками.

Из своей камеры Манфред с интересом прислушивался к усиливающемуся день ото дня гулу толпы, беснующейся у тюремных ворот.

Доктор, который ежедневно навещал его, оказался приятным и умным собеседником. В некотором смысле он заменил Джорджу начальника Уондзуортской тюрьмы, поскольку глава Челмсфорда был человеком сдержанным и ни на йоту не отступал от тюремных правил. Как-то раз Манфред поведал доктору о том, что думает о защитниках «Рациональной веры».

– Но зачем же в таком случае вы завещали им такую огромную сумму?! – воскликнул изумленный медик.

– Потому что больше всего я не люблю недалеких, ограниченных и глупых людей, – загадочно ответил заключенный. – Этот Суини… – продолжил он.

– Как вы узнали про Суини? – поинтересовался доктор.

– Слухами земля полнится, – беспечно отвечал Манфред. – О Суини известно не только в Англии. К тому же я знаю все обо всех.

– Как насчет меня, например? – Доктор лукаво посмотрел на заключенного.

– Насчет вас, – многозначительно повторил Манфред. – С того дня, как вы окончили Клифтонский колледж, до того как женились на младшей дочери мистера Арбакла из Чертси…

– Боже правый! – не сдержав изумления, воскликнул доктор.

– Я достаточно долгое время изучал рабочий персонал тюрем, расположенных вблизи Лондона, – пояснил Манфред. – Вас это удивляет?

– Пожалуй, что нет, – ответил его собеседник, и все же было видно, что это произвело на него сильное впечатление.

Жизнь Манфреда в Челмсфорде мало чем отличалась от жизни в Уондзуорте. Дни его были заполнены той же тюремной рутиной: прогулки строго по расписанию, визиты начальника тюрьмы, доктора и священника.

В одном Манфред был тверд: он отказывался от любой духовной помощи и не посещал служб. О своем отношении к религии он прямо заявил тюремному священнику, чем поверг его в необычайное изумление.

– Вам неизвестно мое вероисповедание, – сказал Манфред, – потому что я отказался сообщать об этом кому-либо. Но я уверен, что вы все равно не стали бы стараться обратить меня в свою веру или изменить мои давно устоявшиеся убеждения.

– Что же это за убеждения? – поинтересовался священник.

– Это моя самая большая тайна, – ответил Манфред. – И делить ее я не намерен ни с одним человеком.

– Но вы же не можете умереть, как язычник! – в ужасе воскликнул служитель церкви.

– Главное – с какой точки зрения посмотреть на это, – спокойно возразил смертник. – И меня полностью удовлетворяет моя позиция. Кроме того, – добавил он, – я пока что не собираюсь умирать. Поэтому мне вдвойне неприятно принимать от доброго человека сочувствие и заботу, которые сейчас мне ни к чему.

Тюремного лекаря Манфред постоянно поражал тем, что то и дело упоминал новости, которые он узнавал каким-то совершенно непостижимым образом.

– Я просто диву даюсь, сэр, откуда он все знает, – признался медик тюремному начальнику. – Люди, которые его охраняют…

– Вне подозрений, – отрубил тот.

– И газет он не получает?

– Нет, только книги. На днях он попросил «Три месяца в Марокко». Сказал, что начал ее в Уондзуорте и хочет дочитать. Я выполнил его просьбу.