«Долиною смертной тени»

– О, добрые путники, – с добротой заговорил торговец и протянул эльфу бутылку, которая тут же была схвачено золотокожей рукой и прижата горлышком к сухим губам. – Я Зариф, местный торговец, спрашивайте, что вы хотите или покупайте.

– Двадцать медняков хватит? – бодро спросил альтмер, осушив бутылку и протягивая горсть звенящих монет.

– Конечно, добрый господин, – деньги «слизнул» с ладони мягкой рукой торговец и спрятал их в кармане.

– Кинжал северной работы? – удивился Азариэль, увидев оружие на прилавке торговца, мирно ютящееся рядом с книгами, зельями и бытовыми принадлежностями.

– О, господин, – в глазах купца воссияли огоньки торгового азарта, – слышали ли вы о великих воинах с севера? От них я получил это оружие. Лирою и Готфридом именуемые.

Душа молодого эльфа вздрогнула, наполнилась светом, теплом и приятным чувством в груди, когда он услышал о знакомой девушке и друге.

«Лира, она тут тоже здесь? А Готфрид? Он же хотел служить в Хай Роке? То, что они могут быть тут шанс… малый. Но что это если всё-таки она? О, Единый, как бы я хотел её снова увидеть».

Девушка, которую некогда знал парень, которую любил, могла быть тут, рядом, и он желал бы продолжить разговор с торговцем, желал бы всё узнать об этом и сердце его разразилось страшной тоской, когда он справа ощутил тяжёлую ладонь своего учителя и услышал его глас:

– Азариэль, – Варкут’нель-Гайн взял парня за плечо и настойчиво его потянул за собой.

Альтмер, понимает, что он обязан следовать за наставником, ибо для спасения души от тлетворного влияния клятв и деяний прошлого, которые обрекли его на посмертное служение тьме. Он сам дал обеты в день своего посвящения, поклялся служить делу возрождения веры и теперь, чтобы их исполнить он вступит в бой с новым злом.

«Но зачем мне это нужно?» – родилась бунтарская мысль в уме Азариэля, но он тут же от неё отмахнулся, понимая, что назад нет дороги.

Они скрылись в глубине городка, аккуратно ступая по мощённой улице, углубляясь в него и продвигаясь к площади. Варкут’нель-Гайн заметил, что лицо его ученика сделалось хмурым, а в глазах селится печаль.

– Азариэль… смыслю, что чувства тебя гложут, что ты желаешь быть с той девой, но нас ждёт наше предназначение.

– Я понимаю, просто…

– Не нужно молвить. Доверь свои печали Единому.

Пройдя ещё десяток метров они прошли в сердце города, представленное небольшой площадью, где глаз радует пара традиционно хаммерфельских строения, в виде одноэтажных домиков и двухэтажной виллы градоначальника, обнесённой стенами и которые «венчаются» воротами.

Там, у маленького фонтана, где играя с солнцем поверхностью, журчит немного воды, стоит высокая фигура, облачённые в чёрный балахон. Рядом с ней четверо воинов в одёжках пустыни – серые рубахи с кожаными жилетами на них и объёмные штаны, уходящие под невысокие сапоги. Каждый из них несёт на бедре по ятагану.

Азариэль выхватил среди них ещё одно существо – ниже всех, словно карлик. Зелёнокожее существо с заострёнными ушами и клыкастой пастью одето не в шкуры, а в тёмно-синий камзол, расшитый золотом, и штаны из ткани. Только его лапы оголены, и он перемежается с ноги на ногу, не давая нагретой брусчатке его сильно обжечь. Его верхние конечности связаны.

– Слушай вольное племя, слушай народ, стадо для фермы свободы! – стал взывать проповедник к народу. – Внемли мне, пастырю от пастырей свободы! Я вам неделю говорю, что вы отказались от своих идеи и приняли то, что несомо мной, ибо поклонение Ильгамешу есть путь к исполнению ваших желаний.

Люди и несколько эльфов, как заворожённые слушают странные речи. Он словно пленил их сладостью, которая течёт из них и пьянит обещаниями от грядущих благ. Полтора десятка человек будто бы под гипнозом – смотрят только на него, выгнулись вперёд и кажется, что вот-вот откроют рты, потеряв связь с реальностью.

– Ещё один безумец, говорящими о свободе? – поинтересовался Азариэль у учителя.

– Давай с ним поговорим, – служитель Единого сделал шаги в проповеднику, стуча посохом о брусчатку, переманивая взоры на себя; он уверенно шагает к распространителю нового учения, и всё больше людей, слушающих пришедшего из Рихада, приковываются взглядом к страннику, который отбросил с главы своей капюшон, показывая старое лицо. – Скажи, странный словотворец, по чём ты народ смущаешь? Во имя кого призываешь оставить старое?

– Я – проповедник новой веры, я несу слово Ильгамеша в массы и призываю их разделить его, ибо грядёт новая эра, где Ильгамеш станет почитаемым лицом и делателем всякого благостного для чувств дела! – горделиво объявил вещатель в чёрном и простёр свои руки к Варкут’нель-Гайну.

– Кто такой Ильгамеш?

– Он тот, кто служит нашему славному вершителю всякой интриги и порабощению свободе и освобождению от рабства, – лукавая речь говорящего насыщена его самодовольством и бахвальством. – Ильгамеш – наш верховный жрец с востока, который практически вознёсся в бога, который сотворил чудеса с силой нашего бога и послал нас на проповедь, дабы мы несли слово в Империю.