Doll Хаус. Собиратель кукол

Есть в нем что-то такое, что все еще скрыто от меня. Как бы я ни разгадывала ребус, кусочков пазла все время недостаточно, чтоб познать Митчелла полностью. Недостающее звено там. В той комнате. За массивной дверью. Что-то, что только между ним и ими.

— Нет, неправда. Разве ты не видишь, как близко ко мне подобралась? Я болен, сломан и испорчен. А ты получаешь все те частички света, которые еще не угасли. Я принадлежу тебе, как никому другому.

— Я люблю тебя и хочу быть с тобой.

— Ты еще такая маленькая. Ты хоть знаешь, сколько мне лет?

— Неа, но это неважно.

Я знаю, что он старше. Лет на десять. Может, даже на пятнадцать. Но это даже хорошо. Мне никогда не нравилось возиться с сопливыми мальчишками.

— Мне тридцать четыре. Я почти вдвое старше тебя. Я серийный маньяк и бывший пациент психиатрической клиники.

— Плевать.

— Давай не будем торопиться! Дадим тебе немного повзрослеть, — говорит Митчелл, а у меня от его слов кружится голова. Неужели получилось? Мы теперь вместе? Больше не надо бежать?

— Ты, правда, дашь нам шанс? — переспрашиваю я. Мне так жаль, что я не вижу его глаз.

— Бекки, я обещаю, что все будет хорошо. Скажи, кем ты хочешь стать через пару-тройку лет?

Странный вопрос. Я лихорадочно перебираю варианты и выдаю лучший:

— Я хочу быть как ты.

— Как я?

— Такой же сильной и умной.

— Ты уже сильнее и мудрее меня. Что ты любишь?

— Читать.

— Как насчёт изучения литературы в Мичиганском университете?

Ха! Вот и он, тот подвох, которого я ждала. Прощупывает меня. Ищет способы отослать подальше.

— Опять хочешь от меня избавиться?

— Нет, будешь приезжать домой на праздники.

— Митчелл, я хочу быть с тобой. Больше ничего не хочу.

Хочу повернуться к нему, но он еще крепче прижимает меня к себе и шепчет:

— Спи.

Глава 15. Кислород

Я делаю глоток обжигающего черного кофе. Напиток отвратительный. Горечь прожигает желудок, а кофеина так много, что сердце сразу разгоняется до ста двадцати. Зато держусь на ногах. У Кэтрин ночью случился приступ. Паническая атака. Такой силы, что Кэти практически забыла как дышать.

Я проснулся оттого, что она до боли сжимает мою руку. С такой силой, что, кажется, вложила в это движение все, что имела. Смотрит на меня и ничего не может сказать, только судорожно хватает ртом воздух с хрипящими и свистящими звуками. Глаза широко раскрыты и полны ужаса. Метастазы проросли в мозг. Они как малое дитя, которое развлекается с пультом управления. Могут отключить зрение, а если особо не повезет, то и дыхательный центр.

Я вскакиваю и подхватываю ее на руки. Она невесомая. Маленькая. Беспомощная. Ее жизнь в моих руках. Буквально.

Неважно, что на мне пижама, босой ногой я вдавливаю педаль газа. Три утра. На дорогах почти пусто. Кручу руль одной рукой, а другую сжимают ее пальцы. Это индикатор жизни. Хорошо, Кэти! Борись. Молюсь, чтоб ее рука не ослабла. Я бы засунул собственную кисть в кипяток, если бы это могло ее спасти. Я бы принес себя в жертву, как она жертвовала собой ради меня долгие годы. Но это так не работает. Как оно вообще работает? Почему наказали ее, а не меня? Почему хорошие люди страдают? Почему через них наказывают ублюдков?

— Кэти, держись! Дыши!

Вижу только ее глаза. Когда-то они были цвета майского неба, а теперь окрасились болью. Заставляю себя посмотреть на дорогу. Красные огни стремительно летят на нас. Резко виляю в сторону. Почти врезались. Тело Кэти судорожно изгибается, а ногти впиваются мне в ладонь. Прости меня.

Выхватываю ее из салона и, моля о помощи, бегу по белому коридору. Ее забирают у меня из рук, а я все не могу их разжать.

Кэти что-то вкалывают, и она делает первый полноценный вздох. Отчаянный. Глубокий. Сама не верит, что может дышать. Второй укол мягко погружает ее в сон, а я сижу рядом, наблюдая за тем, как поднимается и опускается ее грудная клетка. Сначала судорожно и часто, а потом все более ритмично и плавно.

— Это паническая атака, — объясняет доктор. — Физически она стабильна, но морально…

— Как ей помочь?

— Окружите жену заботой. Отвезите туда, где она будет чувствовать себя спокойно.

— Есть такое место.

Сейчас я проведу утреннюю планерку и повезу ее в наш маленький личный рай.

Окидываю взглядом свою команду. Я выпросил четверых. Плюс никчемный профайлер, навязанный Бюро, и Эли, которая помогает просто так. Нет, не просто так она помогает. Жалеет меня и любит.

Людской ресурс стоит денег, а управление не любит раскошеливаться. Да и нельзя кидать все силы на поимку одного подонка. Кто-то же должен отлавливать мелкую шваль на улицах и перекладывать бумажки. Дело Душителя — это дорогое удовольствие, и мы постоянно превышаем финансирование. Проще передать дело федералам, но я каждый день отвоевываю право довести его до конца. Борюсь остервенело. Почти так же, как за жизнь Кэтрин.

На меня смотрят красные глаза людей, страдающих хроническим недосыпом. На столе никаких пончиков и прочих фривольностей. Никаких шуточек.

— Ладно, Эли, начнем с тебя. Что по волосам?