Должница

– Тебе всегда так мало надо, чтобы кончить, Лисица, – усмехаюсь и слегка прикусываю ее клитор. Целую ее там, жадно облизывая, ощущаю, как по телу Лены идет волна. Все, она готова, уже на грани. Оху*нный комплимент для меня. Ее чувствительность – это отдельный вид наркотика. Бля, это, сука сложно. На нежность я не заточен. Врезаюсь во влажное лоно двумя пальцами, трахаю, скользя, задевая чувствительные точки, одновременно всасывая клитор. Увлекаюсь, стискивая ее дрожащие ноги, впиваясь пальцами до синяков.

Все.

Кончает моя Лисица.

По ее телу уже идет крупная дрожь. Задыхается. Бьется. Со скрипом соскальзывая каблуками по столешнице, окончательно портя мой стол.

Не выдерживаю, это мой максимум. Игра затянулась, в паху все сводит. Резко поднимаюсь, расстегиваю ширинку, спускаю брюки и боксеры, вхожу в ее горячее лоно одним мощным толчком, высоко поднимая ее бедра для самого глубоко проникновения.

– Да, бл*ть! – хрипло рычу, вырывая из ее губ трусики, откидываю их и сжираю ее крики, начиная двигаться, как хочется, не щадя…

* * *

Пока Лена пытается прийти в себя, сползая со стола, курю в кресле, наблюдая за ней. Она очень красива после пары оргазмов. Вот такая пьяная, дрожащая, потная, растрёпанная, истерзанная мной. Настолько шикарна, что хочется еще. Затрахать ее, чтобы завтра не смогла себя собрать. Хочется подхватить на руки и снова унести ее в свою спальню, чтобы не терять из виду. Чтобы спала рядом, сопела и закидывала на меня ноги. А утром посадить ее на себя и дать Лисице волю, чтобы поскакала на мне.

И меня это раздражает.

Не знаю почему.

Я всегда спокоен. Все решения принимаю с холодной головой, а сейчас эмоционально срывает в бездну. В черную дыру и засасывает. Хочется врезать самому себе, чтобы пришел в себя.

Какого хрена-то?

Хочется сжать ее тонкую шею и придушить, чтобы избавиться от источника моего срыва.

– Ну, что я могу сказать, – игриво усмехается Лена, запахивая халат. – Вау! Ты выкупил информацию, – скидывает туфли, подходит ко мне и опускает руки на мои плечи, садясь на колени. Напрягаюсь. Зря она меня трогает. Кожа горит от ее близости. На мне ее ядовитые ожоги. – Значит слушай…

– Встань! – снимаю ее с себя. Хочу сделать это мягче, но выходит грубо. Лена ошарашено распахивает глаза. – Иди спать! Завтра расскажешь! – небрежно кидаю ей я, поднимаюсь с кресла и отворачиваюсь к окну.

Тишина. Секунда, две, три, четыре, пять. Иди уже, Лиса, от греха подальше.

Я ломать себя под тебя не буду!

Уходит.

Резко хлопая дверью.

Настолько сильно, что у меня звенит в ушах. Хочется догнать ее и наказать за это. Но я распахиваю окно и дышу, тормозя себя, иначе все закончится моим падением. Никогда не падал к ногам женщины и сейчас не собираюсь!

Глава 25

Елена

Около недели мы не разговариваем. Белов вообще почти не появляется дома. Последние два дня даже не ночует. Наш последний диалог состоялся на утро, после того, как он вышвырнул меня из кабинета. Все четко и по делу. Я, как подчиненная, доложила ему о сейфе и покинула столовую. Меня, в принципе, все устраивает. Не хочу никаких диалогов и контактов с Пауком.

Это к лучшему.

Отрезвляет.

Я действительно забылась и стерла грани. С Беловым так нельзя, нужно всегда знать свое место, и мне его указали. А я, идиотка, уже очаровалась. Мне вдруг показалось, что есть в нем что-то глубокое, человеческое, сокровенное…

Нет там ничего…

Всего лишь очередная маска. Игра. Захотел – приласкал; захотел – выкинул.

Нет, мне не больно…

Мне…

Не знаю, как мне. В душе зима. Февраль. Такой холодный, с метелями. Хочется домой.

Заданий и указаний за эту неделю от Белова не поступало. Так зачем я здесь? Мне неуютно в его доме, я здесь задыхаюсь и хочу на свободу. Я вообще больше не хочу с ним сталкиваться. Смотреть в его холодные, высокомерные глаза, вдыхать его мужской, отравляющий меня запах, слышать его голос…

Не хочу!

– Лен, – подсаживается ко мне Ника и толкает плечом, приводя в себя. Я в саду на мягких качелях. Делаю вид, что читаю, но на самом деле просто смотрю в книгу и ничего не соображаю.

– М? – поворачиваюсь к ней и улыбаюсь, сегодня кончики ее волос фиолетовые. Девчонка еще. В ее годы я тоже самовыражалась и искала себя, но, кажется, так и не нашла.

– У меня скоро день рождения.

– Класс. Какие планы?

– Сбежать. Подальше от опеки. Я совершеннолетняя, и Родион не имеет права меня держать.

– Почему? Чем тебе плохо с Родионом?

– А ты не знаешь? – усмехается она. – Смотрю, тебе с ним очень «хорошо». От этого он не ночует дома, и вы не разговариваете, – язвит. Глубоко вдыхаю.

– Ну, ты не сравнивай наши отношения и ваши.

– Нет, может, ты готова жить по его сценарию, а я нет, – с досадой произносит она и утыкается в телефон, с кем-то переписываясь.

– И каков сценарий? Чем он плох?