Дом

А что, если она мертва? И вот так пытается связаться со мной.

Мысль безумная, но она заставляет Юэля содрогнуться.

– Ау? – говорит мамин голос на кассете, теперь чуть громче. – Ты здесь? Нильс, скажи что-нибудь, если ты здесь.

В колонках раздается всхлипывание, потом царапанье, и мама что-то бормочет. Кажется, она не уверена, что нажала на нужные кнопки.

Шум изменился. Он все такой же монотонный, но стал более интенсивным. Настоящая война муравьев, в которой одна сторона выигрывает. Звуковое соответствие белым сливающимся точкам.

Сердце Юэля бешено стучит.

– Нильс? – запыхавшись, говорит мама. – Скажи что-нибудь. Иначе они мне не поверят.

Юэль садится на корточки перед одной из колонок. Слушает шум и мамино дыханье.

Это не шепот там?

Очень слабое «к», которое произносит тот, кто отвечает: Моника?

Юэль протягивает руку к стереосистеме. Прибавляет громкость.

Из колонок вырывается грохот, и сердце Юэля почти останавливается. Мама ругается, и Юэль понимает, что она уронила плеер на пол. Треск, слышится вздох отчаяния и потом щелчок – это мама выключает запись. Начинается волшебное вступление к песне «Song to the siren».

Рука Юэля дрожит, когда он нажимает на «стоп», а потом перематывает пленку.

– Нильс? – Пауза. – Скажи что-нибудь. Иначе они мне не поверят.

Юэль снова прибавляет громкость. На этот раз не слышит ответа посреди шума.

Это всего лишь фантазия.

И Юэль выключает кассету, прежде чем мама успевает уронить плеер снова.

Нина

Пять утра, сегодня Мидсоммар. Нина пишет отчет, устроившись в комнате для персонала. Она то и дело отвлекается и смотрит на Виборг, которая замешивает бисквитное тесто. Ее игрушечная кошка, временно забытая, лежит на стуле рядом с Ниной. Виборг, отмеряя муку, спокойно напевает. Она довольно быстро двигается, уверенная в своих силах. Воспоминания все еще сидят внутри нее.

Когда Нина обнаружила, что Виборг плачет в постели, она разрешила ей встать. Во время ночной смены Нина все равно собиралась печь торт ей на день рождения и вчера вечером принесла с собой клубнику и свечи.

– Как у вас здорово получается, – говорит она, когда Виборг выливает тесто в форму, которую Нина помогла смазать и посыпать панировочными сухарями.

Виборг смущенно улыбается беззубым ртом. Нина встает из-за стола и открывает дверцу духовки.

– Может, приготовим кофе? Нам все равно придется ждать, пока торт испечется, – предлагает она, ставя форму в духовку.

– Да, так будет лучше, наберемся сил, чтобы потом взбивать сливки, – отвечает Виборг, и Нина смеется:

– В этом вы правы.

Она включает кофеварку и через стекло смотрит в зал. Дождь закончился. Небо над стеклянной крышей светло-голубое и безоблачное.

Нина косится на отчет, который только что закончила. Надеется, что Анне станет лучше в течение дня. Ночью она была сама не своя. Все время смотрела в потолок, не отвечала, когда к ней обращались. И когда Нина взяла старушку за руку, та была ледяной.

Часто случается так, что за несколько дней до смерти старики уходят в себя, собираются с силами, чтобы отправиться в последний путь. Иногда они становятся холодными, словно тело тоже готовится к этому. Нина узнает признаки приближающегося конца. Но она удивлена, что это происходит именно с Анной. Да еще так быстро. Анна ведь всегда была бодрой и жизнерадостной. Казалось, что деменция заставила ее забыть все тревоги. Она ходила на «прогулки» в зале почти каждый день.

Если хорошая погода сохранится, праздничный обед старикам накроют на заднем дворе. Вот ведь печальная ирония судьбы, если Анна пропустит свой первый за долгое время шанс по-настоящему выйти на свежий воздух.

Нина сглатывает ком, вставший в горле. Кофеварка фыркает, и Нина достает чашки. Наливает Виборг полчашки сливок, затем доливает кофе. Они пьют в тишине, а по кухне в это время распространяется запах теплого бисквита. Кажется, Виборг довольна. Делая глоток, она всякий раз закрывает глаза.

Обе вздрагивают от слишком энергичной мелодии служебного телефона.

– Возможно, это меня, – говорит Виборг.

– Сейчас узнаем. – Нина приносит телефон, который лежит чуть поодаль.

Виборг с надеждой смотрит, как она снимает трубку. – К сожалению, у меня плохие новости, – говорит, очевидно, только что проснувшаяся Элисабет в трубку. – Рита взяла больничный.

Виборг поднимает игрушечную кошку и кладет ее на колени.

– Это меня? – спрашивает она, и когда Нина мотает головой, кажется, будто из старушки полностью выходит воздух.

Нина садится рядом с ней, поглаживает ее по спине, утешая. Элисабет сообщает, что не может найти замену и Нине придется взять утреннюю смену вместе с Сукди, и Элисабет, разумеется, очень сожалеет, но предлагает приличную доплату за работу в праздничный день, а это хорошо для Нины, но плохо для бюджета.

Элисабет продолжает говорить, но Нина слышит только собственные мысли, постоянно возникающие у нее в голове.