Дом №65 по улице Железнодорожников

Он приподнял бровь, как будто тоже не мог поверить, что она это делает. Его налитые кровью и слишком широко раскрытые глаза производили впечатление спокойного безумия, которое было бы неуместно на человеке, ведущем культ конца света к массовому самоубийству. Его борода казалась каким-то живым существом на лице, ее пучки торчали во все стороны. Любое движение его головы выглядело так, словно существо меняло положение, собираясь отгрызть ему лицо. Она готова была поспорить, что на ощупь это было похоже на подушечку "Brillo". Волосы на его голове выглядели такими же неухоженными, высохшими и наверняка не расчесанными, с тех пор, как "Остаться в живых" все еще был в эфире. На нем была потрепанная усталая куртка с жирными буквами на нагрудном кармане, которые превратились в нечитаемое пятно. Его синие джинсы могли бы стоить смешную цену в винтажном магазине, так как на вид им было несколько лет, включая встроенный износ, за исключением того, что его джинсы, несомненно, были настоящими. Колено с одной стороны держалось на выцветших нитках, колено другой стороны было покрыто честной заплатой. Такого она не видела уже неизвестно сколько времени. Рядом с его потрепанными ботинками лежала вещевая сумка, цвета его куртки, побитая непогодой, но целая и, вероятно, самая новая вещь, которая у него была, возможно, довольно новая, когда еще существовала Восточная и Западная Германия.

Вероятно, именно там он хранит головы.

И наконец, он держал в руках жалкую картонную табличку, неровно оторванный лоскут от коробки. "ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ". Она подумала, что с такой расплывчатой просьбой у него не так много желающих. Не "РАБОТАЮ ЗА ЕДУ", даже не

"БУДЕТ БЛЕВАТЬ НА КАМЕРУ", просто "ПОМОГИТЕ". Ей это показалось грустным.

Дикки отпрянул от окна и пытливо посмотрел на нее, поскуливая. Мы же не дадим этому психу поехать с нами, правда?

- Боюсь, что да, - сказала она, почесывая его за ушами.

Она похлопала по заднему сиденью рядом с ящиком Люси и слегка подтолкнула его, a Дикки, неохотно прихрамывая, вернулся к нему между пассажирским и водительским сиденьями. Затем она распахнула пассажирскую дверь навстречу автостопщику...

Он не автостопщик, он - бомж, бродяга, бездомный.

...чтобы впустить его.

Он водрузил свой вещевой мешок на пол и забрался в машину. Что-то отскочило от его усталой куртки, когда он это сделал. Собачьи жетоны. Она рассмотрела всю седину в его волосах и бороде и определила, что ему около шестидесяти. Если он не причесывался с тех пор, как "Остаться в живых" вышел в эфир, то, вероятно, он не принимал настоящий душ с тех пор, как герои забрались в люк. Ее глаза слезились, и ей пришлось сглотнуть желчь, когда его немытый запах распространился по машине, словно утечка ядовитого газа.

Она улыбнулась ему, словно ничего не заметила. Это было достаточно легко. Ей это нравилось. Тепло, которое кипело между ее бедер, даже когда она отстранилась, теперь грозило вскипеть от его близости и его мерзкого аромата. Ее влага пропитала промежность трусиков.

Он, наверное, съел бы их, независимо от того, съедобные это трусики или нет.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и пока не услышала слова, не была полностью уверена, что не собирается предложить ему пятьдесят баксов, чтобы он посмотрел, как она доводит себя до кульминации прямо там, где они сидят.

- Куда ты направляешься?

Он сгорбился на сиденье, как тюремный заключенный над подносом, надеясь, что его не заметят и не проткнут легкое заточкой. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, его глаза были водянистыми.

- B ад, наверное, - сказал он.

Он снова уставился на свои колени. Рука поднялась вверх и сжала жетон.

Аррианна ждала большего, но он больше ничего не сказал.

- Тебя высадить где-нибудь по дороге?

Где-то глубоко внутри нее звучал голос, выражавший тревогу по поводу этого затруднительного положения, в которое она сама себя поставила, но он был настолько слабым, что лишь усиливал волнение. Возможно, еще несколько миль назад, он был бы гораздо громче, хотя, возможно, в этом не было необходимости, поскольку она бы с недоверием отреагировала, если бы ей сказали, что она подбирает автостопщика (бомжа, бродягу, бездомного). Но не сейчас. Сейчас этот голос был похож на шепот призрака на магнитофонной записи.

- Где угодно, - сказал он.

Он оглянулся на Дикки, который пыхтел чуть более оживленно.

- Я как-то съел собаку во Вьетнаме, - объявил он. - Он это чувствует.

Аррианна проверила задний обзор. Если это был взгляд Дики "ты съел одного из моих сородичей", то, очевидно, деревья в лесу и метеоролог по телевизору тоже съели собаку.