Дом бьющихся сердец

Нет. Она мертва из-за сделки, которую заключила с бесхребетным человеком.

Я в замешательстве поднимаю взгляд на Лоркана.

– Не… – Я сглатываю, но комок в горле такой жесткий, что вместо окончания фразы получается задушенный хрип.

– Хреновы пернатые демоны. – Дикарка плюет под ноги Лору.

Затаив дыхание, я наблюдаю за тем, как капля слюны стекает по носку черного ботинка, ожидая его реакции. И не я одна. За ним напряженно наблюдают Эпонина, Сиб и все солдаты в радиусе километра.

Только Колм и Фионн по бокам от меня не обращают внимания, слишком занятые изучением моря белых униформ.

Таво приседает, разглядывая женщину, распростертую перед ним.

– Что привело тебя в столицу, одичалая?

Она поворачивает голову и смотрит на него, сузив глаза.

– Ностальгия по радужным домикам.

Лицо Таво каменеет.

– Может, скажешь правду?

– Может, спросить твоего командора?

– Габриэле? – выплевываю я.

Взгляд женщины останавливается на мне, ее верхняя губа искривляется.

– Ну и ну, неужели это та шлюха, из-за которой моему приятелю отрубили руку?

По небу проносится вспышка молнии, освещая фейри и затемняя воронов.

Таво бросает на меня взгляд из-под изогнутой брови, одновременно Лоркан обращается в дым. Мгновение позже по округе разносится крик, затем звенит металл: все солдаты на острове достают мечи.

Когда Лор вновь появляется передо мной, с его когтей капает кровь, которую он небрежно вытирает о черную кожаную ткань, обтягивающую мускулистые ноги.

– Поторопись с допросом, Диотто, поскольку в следующий раз, когда эта дикарка плохо отзовется о моем вороне, я отрежу ей язык. Учитывая, что у нее больше нет рук для письменного признания, язык вам еще пригодится.

При виде ее искалеченных запястий, у меня с лица сходит последняя краска. Сиб и Эпонина опорожняют желудки.

Если бы у меня внутри все не закаменело от ужаса и шока, меня бы, возможно, тоже стошнило бы, или я закричала бы.

Кадык Таво несколько раз перекатывается вверх-вниз, прежде чем ему удается спросить:

– В кого Габриэле велел тебе стрелять?

В промежутках между свирепыми вздохами одичалая рычит:

– В серебряноволосую! Он заплатил мне, чтобы я остановила ее сердце.

Рука взлетает к горлу, из самого сердца вырывается мягкое рыдание. Катриона пожертвовала собой ради моего спасения.

Лор внимательно изучает мои влажные ресницы и бледные щеки. Гремит гром, сотрясая деревянный понтон, на котором мы стоим.

Зачем Габриэле желал мне смерти? Неужели Данте приказал ему убить меня? Разве Таво не знал бы об этом?

Что-то не сходится.

– Какого цвета были волосы у командора? – спрашиваю я голосом столь сиплым, что мое бормотание теряется в мешанине громких ругательств, заполонивших остров.

Лоркан, спроси ее…

Мысли путаются, когда я чувствую, как вверх по бедру ползет огонь, и…

О, Котел! Я сгибаюсь и хватаюсь за подол платья, задирая его выше колен.

Нет, нет, нет…

Кто-то шипит.

Фока́!

Внезапно передо мной оказывается Лор, лицо такое же бледное, как моя раздувшаяся нога, которая выглядит так, будто она от другого тела.

О боги, я погибну, как тот мальчик… как Катриона!

Перед глазами проносится вся жизнь: женщины, которые вырастили меня, мужчина, который дал мне жизнь, друзья, которые меня любили. Золотые глаза, черные перья и дым. Много дыма.

Ты не можешь умереть, – рычит Лор.

Еще как могу.

Я не бессмертна.

Дрожь пробегает по земле под ногами, отчего я шатаюсь и припадаю всем телом к Лоркану.

Хотя сердце охвачено животным ужасом, меня также переполняет чувство вины. Вины за то, что я обрекла на смерть Лора и всех воронов, которые меня защищали с тех пор, как я вернулась в Люче.

Лор, Мериам в Тареспагии! Ее прячет Ксема Росси.

Земля и небо грохочут, ветер и дождь хлещут нас по лицам. Я хватаю Лоркана за плечо и кричу:

– Найди ее!

Он обхватывает ладонями мое лицо, в то время как мир вокруг продолжает расплываться и дрожать.

Я фокусируюсь на его глазах, на черных бусинках, плавающих в океане золота… Будут ли они последним, что я увижу перед тем, как меня поглотит яд? Эти глаза очень красивые: с длинными ресницами, блестящие и добрые – порой.

Попрощайся с Люче, птичка…

Как жестоко и как трагично. Обязательно ему напоминать о моей смерти? Однако когда он заканчивает фразу, я понимаю, что он вовсе не советует мне распрощаться с жизнью.

…ибо сегодня ты последний раз видишь земли фейри, до тех пор пока они вновь не перейдут к нам.

Глава 44

Звезды гаснут, гаснут и огни Люче, когда мы поднимаемся в бушующий шторм.

Все тело воспалилось и стало таким жестким, что возникает желание использовать когти Лора, обвитые вокруг моих рук, чтобы проколоть себе кожу.

Лор взмахивает огромными крыльями, взмывая все выше и выше, и хотя я изо всех сил стараюсь не отключиться, боль поглощает меня полностью.