Дом Для Демиурга. Том первый

Маршала Рикард знал с трех лет; тот его и воспитал, когда родители отправились на суд Сотворивших намного раньше обычного срока. Своих детей у дядюшки не было, а потому он с удовольствием стал заботиться о племянниках. Потом Константин, старший брат Рикарда, погиб, и оказалось, что некогда большая семья состоит всего лишь из двух мужчин и нескольких девиц, дальних родственниц.

Племянника маршал любил, но от грядущего разноса никакая родственная любовь не спасла бы. Рикард сам не понимал, как все так вышло, но отлично видел, что северную кампанию он провалил. Проклятые бунтовщики возникали то здесь, то там. Атаковали разъезды и полки на марше, нападали и вновь скрывались в лесах. Поначалу потери казались несущественными, но, когда неугомонный полковник Эллуа явился со сводной ведомостью погибших и раненых, генерал Меррес схватился за голову и, забыв о субординации, прямо спросил у эллонца:

— Что теперь делать-то?

— Пишите маршалу, — жестко сказал тот. — Пока еще не поздно.

Рикард начал было спорить, но Эллуа только пожал плечами и собрался уходить; генерал сдался и принялся с помощью все того же полковника составлять рапорт в столицу так, чтобы он звучал не слишком уж позорно, но достаточно убедительно.

— Партизанскую войну нельзя выиграть, — сказал напоследок Эллуа. — Но можно отвести удар от себя.

Генерал Меррес, злой и потный после всех попыток не написать слишком мало и не рассказать слишком много, уставился на него, как на явление всех святых в бордель. То ли эллонскому кавалеристу сосулька на голову упала, то ли имелось в нем все же нечто человеческое, а не только храбрость, доскональное знание устава и педантичность рьяного служаки… в общем, как бы то ни было, а высказался он на редкость определенно: коли уж обгадился, то можно подкинуть штаны на стирку соседу.

Перед дядей было стыдно: он доверил племяннику важнейшую для королевства военную кампанию, и Рикард клялся, что не подведет. Но стыд стыдом, а маршал Меррес — все же родной дядя и единственный старший родич, он уж как-нибудь поможет племяннику выбраться из болота, которым оказался северный поход.

Маршал Алессандр Меррес начал, как Рикард и ожидал, с гневного рева. Ему не нравилось абсолютно все. Замок он обозвал гадюшником, внутренний двор, только что выметенный и засыпанный свежими опилками — сральней, офицеров — ленивыми тупицами, племянника — бездарным придурком. Наоравшись вволю и доведя всех до белого каления, дядюшка соизволил усесться за обеденный стол и через пару часов слегка отмяк.

Военный совет он начал тоже в своей обычной манере.

— Вы все — сборище идиотов и трусов! — заявил маршал, обводя взглядом собравшихся. — Вас поголовно нужно гнать из армии пинками. Ни один из вас не годен даже навоз за коровами вывозить. Что вы тут натворили? Что вы натворили, я спрашиваю?!

Маршальский жезл гневно ударил по карте. Рикард, сидевший по правую руку от маршала, на всякий случай втянул голову в плечи. Дядюшка мог и по лбу засветить. Офицеры молчали, словно набрали в рот воды. Генерал делал вид, что слушает маршала, а сам то и дело бросал взгляды на свой штаб. По сути, его интересовал только сидевший напротив Эллуа, но полковник делал вид, что с него пишут парадный портрет: не шевелился, не двигал даже бровью. Может быть, слушал, а может быть, думал о чем-то своем.

— Эти северяне, эти паршивые изменники, годные только по кустам прятаться, показали вам, офицерам королевской армии, чего вы стоите! Вас лупят, как хромых в приюте, а вы только уворачиваетесь! И кто вас бьет, кто? Какие-то северные выродки, которые коня от козла не отличают?!

Маршал замолчал, чтобы набрать в грудь воздуха, и в тишине вдруг звякнул о дерево металл. Рикард поднял голову. Подполковник Аллу, которого генерал так и не утвердил в должности командира полка арбалетчиков, но на совещаниях он присутствовал вместо выгнанного в тихую пока что Литу Фарона, уже бросил в центр стола шпагу и теперь откреплял от пояса жезл и мешочек с печатями. Через минуту и они полетели к маршалу Мерресу.

Не сказав ни слова, подполковник вышел за дверь. Оглушительный стук — и вновь тишина. Кажется, остальные затаили дыхание.

Качнулась от сквозняка кривовато повешенная на окно алая занавесь.

— Кто это был? — тихо спросил маршал.

— Подполковник Аллу, временно командующий полком.

— Аллу? — ухмыльнулся Меррес-старший. — Повесить!

Эллуа не шевельнулся, но Рикард заметил, что его сжатые в кулак пальцы побелели. Генерал хотел вступиться за Аллу — тот оказался действительно хорошим офицером и толковым стратегом, от него было много пользы… хотел — и не смог открыть рта. Прилюдно спорить с маршалом, да еще и после выходки подполковника? Это уж точно будет не армия, а приют убогих…

Маршал, конечно, погорячился. Для къельца было обидным все то, что он услышал. Сам Рикард за подобное бросился бы в драку, не раздумывая. В конце концов не все северяне изменники, есть среди них и верные королю, и Аллу как раз из таких. Но — кто ж его заставлял швыряться оружием и печатями?