Дом из парафина

– Нет, – Инга снисходительно покачала головой. – Сложнее всего матерям, у которых всего один ребенок! – И она заговорила тише, а Сандрик, подглядывающий через щелочку, сильнее вжался в дверь. – Думаешь, мне не страшно от мысли, что я могу пережить своего единственного ребенка? Смотри, сколько поножовщины в школах! И знаешь, в чем разница между мной и Гаяне Саркисян? Если она потеряет одного ребенка, у нее все еще будет смысл жить дальше, ради двух других. А что останется мне? Что останется мне, Миша?

– Да ты же просто эгоистка! – Миша медленно повернулся к жене и недобро прищурился. – Только о себе и думаешь. Ты же сейчас мысленно похоронила Сандрика, ты это понимаешь?

– А что с того, что другие боятся представить такое о своих детях? Чем они лучше меня?

– Тем, что все их переживания не сосредоточены вокруг их самих. Хватит страдать о себе! Всё о себе да о себе. Опомнись! Делай и дальше для сына все, что можешь. А там как жизнь распорядится, так и будет. Задвинь себя и свое «я» подальше! Ты не одна!

Инга, как женщина изворотливая, все же забеременела от Миши. Она все рассказала ему, не затягивая с новостью. Думала, что он смирится с фактом, и все пойдет по накатанной.

С котенком же дело не ладилось и дальше. Он облюбовал еще пару новых мест, и Инга теперь гнула спину в углу за телевизором и в проеме между кроватью и шкафом в спальне. Запах мочи в спальне окончательно сломил Ингу.

Это были самые непростые месяцы для семьи. Миша чаще выпивал, а то и просто не ночевал дома. Близилась зима, не хватало денег на керосин для обогрева, днем вырубали электричество и воду, а подросший кот так и не приучился к лотку. Никто не понимал, что не так с Ингой. Она задыхалась, поднимаясь на шестой этаж, и, стуча в дверь, приваливалась к ней всем телом, жадно вбирая едва поступающий кислород. По вискам постоянно струился пот, конечности ослабевали. Она все чаще ложилась в кровать днем, потому что ночного сна ей просто не хватало. И этот сухой, непрерывный, раздирающий материнскую гортань и отцовские нервы кашель…

В итоге врачи диагностировали у нее астму. Инга повсюду ходила с карманным ингалятором. Когда она забывала его дома, ее одолевали приступы паники, и волны удушья становились еще сильнее.

Цвет ее лица поблек, она утратила молодость кожи и веру в хорошее. Беременность, протекающая на фоне болезни, давала все больше сбоев, пока однажды Инга не подняла тревогу: ребенок перестал толкать ее в живот. Все внутри нее затихло. Она чаще пропадала в ванной и однажды вышла оттуда с кровавыми тряпками и полными слез глазами. А потом Миша отвез ее в больницу, и оттуда она вернулась домой совершенно подавленная. Миша в прихожей глянул на Сандрика виноватыми глазами и ушел на балкон курить. Он не возвращался оттуда час.

– Я присмотрю за тобой, мам, – начал неуверенно Сандрик, хоть и не знал, что делают в таких случаях.

Инга посмотрела на сына потерянным, совершенно опустошенным взглядом и улыбнулась какой-то затравленной улыбкой. Сандрику хотелось быть хорошим сыном: единственным, потому что Инга больше не могла иметь детей. Так и открылась она ребенку, зная, что он один готов ей посочувствовать.

– Не бойся, мам, ты не переживешь меня, – не нашел более утешительных слов Сандрик, но, сказав их, понял, как они ему не нравятся.

– Ах, оставь… Ну что за разговоры! – Ингу снова одолел сильный кашель, началась одышка.

– Я сейчас принесу таблетки от астмы. Они остались в кухне, – Сандрик уже бежал за ними, как вдруг Инга остановила его тихим и безразличным тоном:

– Выбрось их в мусорное ведро. Все упаковки. А ингалятор принеси.

– Что значит «выбрось»? – не понял Сандрик.

– Говорит мать «выбрось», значит, выбрось, – тем же тоном добавил с балкона Миша.

Сандрик не знал, что делать.

Постучали в дверь. На пороге стоял Мишин дальний знакомый. Они обменялись парой незначительных фраз, потом Миша поймал кота, который тут же истошно завопил, чуя неладное. Кота он передал в руки своему знакомому. Тот что-то коротко сказал о своих дочерях и уже через минуту спешно спускался по лестнице.

Сандрик стоял в прихожей, не в силах собрать слова в вопрос. Миша молча прошел мимо, сел на диван и уставился в телевизор. Сандрик успел привязаться к злополучному полосатому коту, привык его кормить, наказывать, тыкая носом в лужу.

– Подними челюсть и принеси маме ингалятор. Видишь ведь, задыхается! – сухо бросил Миша.

Сандрик машинально отправился в кухню и вернулся с ингалятором.

– А что, лекарства просроченные?… – неуверенно предположил он.

Инга присела на кровать, запрокинула голову, сделала глубокий вдох и одновременно сильно нажала на дно баллончика, обхватив его губами.

– Нет, – ответила она уже после. – Просто эти лекарства от астмы. А вчера врачи сказали, что нет у меня никакой астмы. У меня теперь ни ребенка, ни астмы.

– Тогда что это? – спросил с опаской Сандрик.

– Скоро закончатся ваши бессонные от моих приступов кашля ночи. Нужно только дом проветрить и хорошо отмыть. Уже встаю, хватит лежать. – Инга говорила обнадеживающие вещи, но голос ее звучал глухо и безжизненно.