Дом Книги

– Хорошо. Я отвечу, – сказал мужчина, перестав смеяться. – Это книжка про чувака, который приехал в город. Сначала ему было скучно, пока он не узнал, что этот город принадлежит ему, потом он узнал, что город – это он сам и что этот круговорот нелепости размыкается только в одной точке и что это точка ходит где-то в короткой юбочке.

– И чем эта история заканчивается?

– История заканчивается тем, что не заканчивается.

Дима подошел вплотную к мужчине.

– Я тебя убью, – сказал Дима. Его затрясло от злости

– Достойный ответ. Иди сюда, – мужчина решительно зашагал к краю крыши. Дима, несмотря на то, что боялся высоты, пошел за ним.

– Смотри, – сказал мужчина, уткнувшись ногами в крохотные перила на краю 8-этажного дома. Дима, сжав кулаки, встал рядом. Мужчина показывал в сторону горизонта с отблеском зашедшего солнца.

– Видишь горизонт? – спросил мужчина.

– Да, – ответил Дима.

– Там небо соединяется с землей. А ты знаешь, что ничто ни с кем там не соединяется. Что это просто оптический обман, мираж, перспектива. Сколько не иди к горизонту, он не станет ближе. Небо – отдельно, а земля – отдельно. И поэтому горизонт вне досягаемости. Ты же образованный человек? – Дима не ответил. – И ты наверняка не поверишь, что можно схватить горизонт рукой и опрокинуть землю.

Мужчина ухмыльнулся и взмахнул руками. Поднялся ветер, и Дима чуть не свалился в пропасть. Он тут же отошел от перил и встал за спину монстру, очень уж хотелось сбросить его с крыши. Монстр замер. Дима положил ладонь на его спину.

– Смотри, какие зарницы сверкают на горизонте. Красиво, не правда ли? – другим тоном в полголоса сказал монстр. – Там идет война. Люди убивают друг друга, поджигают дома, насилуют женщин и детей. Только отсюда понятно, зачем они это делают.

Дима толкнул мужчину. Он сделал это непроизвольно, почти случайно. Монстр замер над пропастью, некоторое время судорожно махал руками, пытаясь за что-нибудь зацепится, а потом рухнул вниз. Прошло несколько секунд. Удара об землю слышно не было. Дима хотел подойти к краю, что бы посмотреть вниз и убедится, что его враг разбился, но испугался высоты. Дима схватился за перила, хотел встать на колени что бы заглянуть вниз, но на это тоже не хватило отваги. Молодой человек быстро вернулся к люку и спустился в подъезд. Путь вниз не занял много времени. Через минуту Дима выскочил из подъезда и прошелся под окнами. Трупа на земле не было. Диму это очень расстроило. Он посмотрел наверх. Наверху было темно. Дима обошел дом. С той стороны не было фонарей и ничего не было видно. Дима включил фонарик на мобильном и посветил на землю. С этой стороны тоже не было трупа. Монстр не разбился. Диме стало страшно, и он побежал домой.

Только закрыв за собой дверь дома, Дима почувствовал себя в безопасности. На кухне горел свет. Это было очень кстати. Дима сразу пошел на кухню. За столом сидел Гриша и огромной иголкой штопал свои носки. Иголка была столь крупной, что было непонятно, действительно ли прохудились носки, или он вспоминает какой-то старый цирковой номер. Увидев Диму, Гриша расплылся в улыбке. Дима вытащил из пакета купленную по дорогу пол-литровую водку, поставил на стол и приземлился на табурет рядом с клоуном. Клоун внимательно посмотрел на бутылку и одобрительно кивнул.

– Ну и прекрасно, – сказал он.

– Забавная иголка, – ответил Дима.

– Это из реквизита. Что может быть забавней нелепости? Встань раком, засунь себе в жопу гранату, выдерни чеку и зритель заплачет от умиления.

Клоун воткнул иголку в носок, отложил и подвинул 2 стакана. Дима разлил – выпили, закусили.

– Слушай, Димка, ты не знаешь, разрешают ли православным кремироваться?

– Не знаю, – сказал Дима, – думаю, что нет. Хотя можно забить в Интернете.

– Забей. Я просто спросил. Вот у тебя, с чем ассоциируется смерть? То есть не отвечай. Это я себя спросил. У меня 3 ассоциации: первая – это старый автобус, какой-нибудь ПАЗик, который вручную надо заводить и потом пинать всю дорогу. В него кряхтя, запихиваются разные бабки в черных платочках – едет колхоз на похороны. Вторая – это оркестр из 4-х медных звукообразующих мудаков, которые вечно путают, где депрессняк, где мрачняк, а где тухляк. А третья – это заводская столовая, где устраивают самые правильные поминки. Там будут жрать водку, плевать в салаты и обязательно какой-нибудь алкаш, которого все первый раз видят, будет без умолку гнать о том, каким милым парнишей был покойничек. Мне все равно, как умирать, но поверь мне, Диман, чем тише, тем достойней.

– Вы с похорон что ли? – спросил Дима.

– Да. 3 дня уже как, и только сегодня прочувствовал. Если я когда-нибудь умру, то, прошу, поставьте на похоронах нормальную музыку. Что-нибудь симфоническое, соответствующее, из Рахманинова или Есенина, про Россию, про березки, что бы мысли навевало. И что б была хотя бы одна симпатичная девчонка со слёзками. Только не надо этого пенсионнерного варьете в черных юбочках под медного Шопена.

– Вам ни все ли равно будет?