Дом малых теней

Стало ломить спину, да и кожа вдруг стала какой-то чересчур чувствительной. Кажется, она попала в тепло слишком поздно — ее колотил озноб. Кэтрин вечно простывала под дождем. Постоянные стрессы и жизнь в Лондоне окончательно подорвали её иммунитет. Может быть, свою лепту внесли и ужасная вонь мастерской и ульев. Может, она надышалась трупных газов. Но температуры будто бы не было. Желудок тоже не давал о себе знать. Хотя почему-то было трудно глотать. Ее горло было сухим, как пустыня, и таким же горячим.

Нужно вернуться домой. Лечь в свою постель, предварительно закинувшись аспирином. Ей до зубовного скрежета хотелось позвонить матери. Интересно, получится повести машину? Выспавшись, отдохнув несколько часов, она сможет оставить записку и тихо ускользнуть. А там уже — дом, милый дом.

Бежать, пока еще не поздно.

Откуда пришла эта мысль? Она не должна позволять себе так думать. Ей так сказали. Она знала, что делать, когда у нее начинались подобные мысли.

Платье сняли через голову. На плечи набросили стеганый халат.

Мод помогла ей вернуться в комнату, как если бы Кэтрин была старухой, требующей ухода. И как только Кэтрин уселась в постели, она заметила, что глаза Мод мокры от слез. Это было последнее, что она увидела перед тем, как веки ее снова смежились и ее разум перевернулся и скользнул назад, в бездонное и непреодолимое бессознательное.

Глава 34

Ты пойдешь с нами в большой дом, Киффи?

Кэтрин стояла посреди отсыревшей «берлоги» и плакала.

Там, на пригорке перед спецшколой, мальчик с раскрашенным деревянным лицом держал за руку ее лучшую подругу Алису, что пропала без вести три месяца назад. Одна линза очков Алисы засияла сероватым отраженным светом позднего вечера.

Кэтрин было запрещено приходить сюда. Она вернулась, чтобы вспомнить Алису.

В последний раз, когда она была в «берлоге», в то далекое, светлое время, когда каждый солнечный день возвещал, что близится конец ненавистного учебного года, Алиса прошла через отверстие, сделанное Кэтрин в зеленом заборе в июле. Теперь сентябрь, еще целых четыре месяца до Рождества.

Алиса пошла по склону к новой ограде, которую поставил городской совет.

Они зовут нас, Киффи, ты слышишь?

Именно это сказала ей Алиса, когда Кэтрин разливала невидимый чай по зеленым пластиковым чашкам в начале лета, в тот самый день исчезновения. Это именно то, что Кэтрин передала родителям, когда вернулась домой, вся мокрая и рыдающая. Именно эти слова она сказала матери Алисы, полицейским и бабушке.

Тогда Кэтрин тоже слышала этот зов, так же хорошо, как и сейчас:

Я наряжал тебя в атласОт головы до ног твоих,Купил сверкающий алмазДля каждой из серег твоих!

Песенка неслась от далекого-предалекого фургона мороженщика. Того, что появлялся со стороны домов из красного кирпича, с окнами, заколоченными фанерой.

Тогда Алиса сказала: мне пора, Киффи. Ты идешь со мной?

Только это, больше ничего.

Потом она перебежала мелкий ручеек и стала карабкаться вверх по берегу реки к дыре в заборе — Кэтрин не успела остановить ее. Маленькая фигурка поднялась вверх по заросшему травой склону на четвереньках, а Кэтрин стояла неподвижно, испуганная, по другую сторону проволочного забора. Шепотом она воззвала:

— Нет, Алиса, не надо, вернись. Мы не должны. Нам нельзя. Тебе нельзя.

Но Алиса продолжала подниматься по травянистому берегу к зданию школы, где воздух волнообразно поднимался вверх и струился по мерным крышам, потому что детки из той школы тоже поднимались на другую сторону холма, к зданиям. Алиса не видела рваных фигур, которые должны были встретиться с ней на вершине. И Алиса ни разу не обернулась и, казалось, не слышала Кэтрин, которая осталась позади и вцепилась пальцами в сетку ограды.

Когда Алиса исчезла из виду среди зданий, до которых добрались другие дети, и спряталась где-то внутри, Кэтрин описалась от испуга. Это был последний раз, когда она видела подругу.

Кэтрин бежала и бежала прочь, оскальзываясь и падая всю дорогу до дома. Уже там она заперлась у себя в комнате и сидела безвылазно до тех пор, пока не пришла мама Алисы.

Но сегодня Алиса вернулась. Сегодня она подошла гораздо ближе к зеленому забору, пока мальчик с лицом из дерева, расписанным яркими красками, стоял на холме и наблюдал за ней издали. Это взаправду была Алиса — извечно спутанные непослушные кудряшки, привычные очки на бледном личике. Вот только теперь Алиса была счастлива.