Дом моей судьбы

Я сердце выну из груди,Поставьте мне на нем автограф.Актриса жертвует собойНе ради денег, но во имя славы.

27 июля. Мы с Аней сегодня уезжаем в поселок, в детдом. Будем купаться в нашей милой речке и загорать. Как чудесно вокруг!

15 августа.

Нашу группу штукатуров и маляров привезли на самолете в Сургут. За семьсот километров от Тюмени. Летели над озерами, реками и тайгой. Дух захватывало. С нами мастер Федоров. Мы командированы на производственную практику в строительное управление. Поселили нас в общежитии. Разместили по четыре девочки в комнату. Мы вместе — Люба, Гуля, Аня и я. Ходили по городу: деревянные домики, строят кирпичные многоэтажки. Думаю о Валерке Подкидышеве, о Мишке Балдине.

17 августа. Маляры работают в жилых домах, мы штукатурим комнаты детского садика. Меня избрали комсоргом бригады. У строительного управления хороший клуб. Я беседовала с секретарем комитета комсомола, он предложил провести в кафе «Волшебный огонек», пригласить на него ребят-комсомольцев и ветеранов труда. Я заявила: мы можем дать концерт с нашими девочками, буду читать стихи, разыграем сценку и спляшем, споем. Нужна гитара.

20 августа. Секретарь комитета комсомола пришел к нам в общежитие. «Волшебный огонек» проведем в красном уголке общежития. Наш мастер согласился. Мы с Гулей и с Аней репетируем. Найденова равнодушна к нашим занятиям. Ваня (секретарь комитета ВЛКСМ) вызвался быть вместе со мной ведущим на «Волшебном огоньке». Пишу стихи для вечера. Аня Царьградская умеет играть на гитаре, я тоже.

23 августа. Общежития полны ожидания. В них живут краснодарские ребята и девушки, которые приехали в Сургут по комсомольским путевкам после окончания ПТУ.

24 августа.

Работали весь день весело. После обеда Ваня пригласил меня на заседание комитета. Я чувствовала себя больной, не пошла. Доработала смену, отправилась по улицам города. Вдруг-то встречу Подкидышева. Чувствую вину перед Валериком…

25 августа. Работали в детсадике. Является мастер, потирает руки: «Нужно десять девушек-добровольцев в командировку!» — «Что случилось?» — спрашиваю. «Стройуправление просит помощи — оштукатурить дома на лесном участке». — «Но мы же практиканты!» — возражаю ему. «Ты, Комиссарова, комсорг, не мути воду!»

Да я и не мучу. Но должна же я защищать интересы молодежи?

Сгорел наш «огонек». Не останется ни стихов, ни песен, ни музыки. А мне так хотелось показать, что я не маленькая, моего роста достаточно, чтобы быть артисткой. Девочки запротестовали, но я уже встала на сторону мастера.

«Поедемте, куда пошлют! Это даже интересно…»

27 августа. Переполнена виной перед Подкидышевым. Говорили о нем девочки. Оба они, Балдин и Валерик, будут работать в колонии и учиться в школе. Боюсь, что мне придется вновь встретиться с Валериком.

30 августа. Нас повезли по колдобистой дороге в тайгу.

Для девчонок идеалыТолько платья на сезон:Потаскали, замарали,Ищут новенький фасон.Для мальчишек идеалы —Самолеты, корабли,Расставанья на вокзале,

Поцелуи без любви.

Везли нас в крытом брезентом грузовике. Подбрасывало на ухабах так, что мы падали друг на дружку. Всю дорогу я пела под гитару частушки. Играла сама, затем гитару взяла в руки Аня.

Девочки дружно хлопали мне, пели сами, хохотали. Я старшая, комсорг, и бригадир. Мастер Федоров посмеивался, не вмешивался в наше веселье.

Прибыли в крохотный поселочек. Десять домов, видна буровая вышка. Тайга мохнатая и темная вокруг. Ездят тяжелые машины. Разместились мы в одной комнатехе. Скособоченный барак, в нем, в одной из комнат, живут какие-то мужики. В нашей комнате пусто — кроватей даже нет. Выдали постели, мы расстелили их на полу. Федоров спал в соседней комнате, вместе с прорабом, там телефон. Утром, едва рассвело, зарокотал за стеной бас прораба Черномора, слышен на всю округу. Медведи от такой ругани разбегутся по тайге. Думаю о Подкидышеве. Я виновата в его несчастье…

1 сентября. Группа ребятишек утром идет в школу. В красных галстуках, в белых рубашках, в костюмчиках, чинно несут портфели. Возле наших окон остановились. Где мое детство? Далеко, далеко… Любовалась на девочек, на их бантики в волосах, на цветы, которые они держали в руках.

После обеда Люба Найденова заговорила об Алибекове и опять заплакала. Я не сдержала слез. Ночью плохо спала. Думы мои о Валерике. У нас не может быть любви, но я согласна выйти за него замуж. Хочу искупить свою вину. Буду жить в тайге.