Дом на берегу ночи

— Мы уже говорили с тобой об этом. Ты только представь себе, что все это — неправда. И как я потом посмотрю ему в глаза, если он поймет, что я ездила сюда, в Калину, исключительно ради того, чтобы выяснить, кого он убил! Он же не дурак, все сопоставит… Значит, я в принципе допустила, что он — убийца. Он не простит меня, и эта история не забудется… Я должна сама, сама все выяснить. И если окажется, что это правда, вот тогда-то я с ним и поговорю откровенно. Попытаюсь понять, зачем он это сделал… А поговорить с Никитой? Вдруг он вообще ничего не знает? Или, того хуже, замешан в этом преступлении?

— Тогда звони Галке. Другого выхода нет. Объяснишь ей, что собралась замуж за Федора, что переживаешь о том, что она тебе о нем рассказала. Что хочешь знать правду. Вот тогда-то Галка, если она, конечно, человек, тебе все и выложит: кто и при каких обстоятельствах рассказал об этом ей. А дальше будем уже действовать по обстоятельствам. Ты права, не надо преждевременно тревожить Федора. Вон, Галка сказала про убитого Колю Решетова и что отец Федора — прокурор, а в действительности Коля жив-здоров, да и отец Федора — просто участковый. Стой… А может, пойти к нему и поговорить? Господи, как же мне это раньше в голову не пришло?

— Точно!

— Это я во всем виновата! Сбила тебя с толку, вместо того, чтобы обратиться за помощью к твоему будущему свекру, поехала к Андрею. Но ты не переживай, все равно Андрей — он замечательный, он умеет хранить чужие тайны. К тому же он мой хороший друг.

— Да я верю, тем более что он принес тебе Колю Решетова, можно сказать, на блюдечке! Тетя Римма, ты совсем ничего не ела, вон и суп остыл!

— Гороховый? Сейчас поем… А ты пока собирайся. Сделаем так. Предварительно звонить ему не станем, чтобы он не сообщил Федору, понимаешь? Чтобы вопросы лишние не задавал, мол, почему ты одна, без него приехала. Просто придем к нему, все объясним… А еще лучше, не «придем», а ты сама к нему придешь, все расскажешь, как есть, посоветуешься с ним, как лучше поступить, чтобы и Федора не обидеть, и правду узнать. Он — участковый, у него связей полно. К тому же для него делом чести станет доказать невиновность, непричастность сына к какому-то там непонятному убийству. И даже если предположить, что Федор имеет отношение к преступлению, то уж кто лучше отца сможет помочь ему выбраться из этой истории? Главное, Маша, верь, что все будет хорошо.

Маша быстро собралась, вызвала такси и приехала к дому Морозовых. Она знала, что Сергей Иванович, отец Федора, либо дома, либо в отделении полиции, расположенном на соседней улице.

Морозовы жили в старом, но крепком еще купеческом доме, что на четыре семьи, с отдельным входом. Тихая, заросшая древними, сейчас цветущими липами улочка, рядом со скамейкой, что возле самого подъезда, краснело мелкими плодами небольшое вишневое деревце.

Маша позвонила. Дверь открыла мама Федора, Людмила Александровна — милая худенькая женщина в летнем халатике. Волосы слегка растрепаны, как если бы ее только что подняли с постели, на щеке розовое пятно — след примятости от подушки.

Увидев Машу, она ахнула, потом улыбнулась:

— Машенька! Вот это сюрприз! Ну-ка, заходи скорее, я на тебя посмотрю! Какая же ты красавица! А где Федя?

— А он дома остался, у него много работы… Я приехала навестить тетю Римму, ну и вас, конечно…

— Отлично! Входи! Сережа, посмотри, кто к нам приехал!

После чая с конфетами, разговоров о трудностях адвокатской профессии и ветеринарных делах Федора, о готовящейся свадьбе Маша, страшно волнуясь, попросила Сергея Ивановича, высокого статного мужчину, который даже в домашней одежде выглядел представительно, что называется, «на посту», проконсультировать ее по каким-то юридическим, правовым вопросам. Людмила Александровна тактично принялась убирать со стола, а Сергей Иванович пригласил Машу «покурить» на веранду.

— Сергей Иванович, у меня к вам очень деликатное дело, — произнесла Маша, не зная, с чего начать разговор.

— Слушаю тебя, Машенька, — улыбнулся он. — Чувствую, о Федьке хочешь поговорить. Ну, чего он натворил? Обидел тебя? Свадьба расстраивается? Говори со мной откровенно. Я — отец, я должен знать все. Хотя я достаточно хорошо знаю своего сына, чтобы предположить, что дело все-таки не в нем… Я знаю, что он очень любит тебя и ждет свадьбу.

И тут Маша расплакалась. Закрыла лицо руками, замотала головой.

— Детонька! Да говори, что случилось? С Федором чего? Болен? Или?..

— Нет-нет, с ним все в порядке, — поспешила успокоить она отца. — Все, сейчас успокоюсь и все расскажу.

…Сергей Иванович все время, пока она передавала ему свой разговор с Галкой Пахомовой, а потом и с тетей Риммой, молча потирал подбородок. Лицо его стало неподвижным, глаза потускнели.

— …Вот поэтому я здесь. Хочу во всем разобраться. Понимаете?

— Ничего себе! — шепотом воскликнул он, боясь, вероятно, что его услышит жена. — И что сводка? Что Борисов сказал?

— Как выяснилось, что Решетов жив, так все и успокоились. Кроме меня, конечно. Скажите, это ничего, что Борисов все знает?