Дом на берегу океана, где мы были счастливы

Я всегда любила уходя оставлять за собой порядок. Поэтому я занялась разбором вещей, насколько это было в моих силах. Других дел у меня не было. Мне больше ничего не поручали, потому что было неизвестно, доведу ли я что-либо до конца. Страницы досье, к которым я не прикасалась в последние недели и которыми давно занялись другие, полетели одна за другой в корзину для бумаг. Самые важные и конфиденциальные материалы в конверте с надписью “Васко” отправились на стеллаж. Когда придет время, он сообразит, что с ними делать. Я не поддалась искушению заглянуть в них – не хотелось рисковать, вдруг я углублюсь в содержание или начну перебирать чудесные воспоминания, которые ослабят мою решимость покончить со всем раз и навсегда.

Самая символичная часть уборки: снять со стен фотографии. На них – наши путешествия и партнеры на местах. Я с ними. Я с Васко. В форме. Живая. Пусть делают с этими фото, что хотят. Меня это больше не касается. По крайней мере, они больше не будут натыкаться на мое лицо, заходя в эту комнату. Я превратилась в режиссера своего исчезновения. Стирала себя из их воспоминаний. Мое тело среагировало на это по-своему. Навалились боль и тошнота, с которыми я не могла справиться. Организм противился моему намерению. Но ему не победить. Не сейчас. Еще не сейчас.

– Что ты делаешь, Мадлен? – спросил Васко. Я не заметила, как он оказался рядом.

Зажмурившись, я глубоко вдыхала и выдыхала, чтобы прийти в себя. Только бы он не догадался, как мне плохо.

– Освобождаю кабинет, – с вызовом ответила я.

Он удивленно и недовольно нахмурился.

– С какой стати?

Я отрешенно ухмыльнулась.

– Я ухожу.

– Нет! – выкрикнул он.

Мне вдруг стало жарко, накатило изнеможение.

Я рухнула в кресло.

– Нельзя так долго держать в кладовке твою новую компаньонку, – устало объяснила я.

– Нашу новую компаньонку!

– Васко, прекрати, пожалуйста. Она твоя компаньонка, а не моя.

Его лицо исказилось.

– Никаких “пожалуйста”! Ты не уйдешь! Я не позволю тебе! Это твой кабинет. Никто, кроме тебя, никогда не займет его.

Он схватил мои аккуратные стопки документов и раскидал их по столу. Вскрыл адресованный ему конверт. Листки разлетелись по кабинету. Включил мой компьютер. Порылся в корзине, вытащил и распрямил бумаги, смятые в комки несколько минут назад. Я позволила ему сорваться, никак не реагируя. Он вправе избавиться от груза, давившего на его плечи. Моя заместительница – отличная специалистка, но на меня не похожа. Ему придется научиться работать по-другому. Но пока я здесь, и он, как привык это делать, с увлечением рассказывал мне обо всем, что происходит в агентстве, и интересовался моим мнением. Васко терял свои профессиональные ориентиры, а ведь он привык все контролировать, полагаясь при этом на то, что я всегда буду рядом. Как тут не вспомнить и о самой большой ответственности, которую ему предстояло нести. Я имею в виду нашу дочь. Как же ему, наверное, страшно очутиться один на один с ней и делать все, чтобы помочь ей справиться с моим уходом. Звучит ужасно, но мое положение комфортнее, чем его. Скоро у меня не останется никаких забот. И напротив, мужчина, которого я люблю, согнется под их тяжестью. Я даже представить себе не могла ураган, который обрушится на него.

Когда Васко обнаружил стопку фотографий в рамках, это стало последней каплей: он с трудом справлялся с нервами, развешивая фото на прежние места, торопясь вернуть все в нормальное состояние. Одна рамка сорвалась и упала, стекло разбилось. Мы долго-долго не могли оторвать глаз от того, что осталось от снимка, на котором мы были вдвоем на заре создания нашего агентства.

– Черт! – взорвался Васко.

Он подавил рыдание и с размаху ударил кулаком по стене.

– Зачем ты это делаешь, Мадлен? У тебя еще есть время… Прошу тебя…

Его напряженный голос подтвердил мою догадку. Он был на пределе. Я собрала последние силы и встала. Холодный пот покатился по спине, выступил на лбу. Я положила ладонь ему на плечо и заставила посмотреть на меня. Посопротивлявшись несколько секунд, Васко сдался.

Мы оба были одинаково растеряны.

Никого не учат, как правильно умирать. Мне не достанет извращенности, чтобы добавить “к сожалению”. Но в моменты, подобные этому, учебник был бы не лишним. Неужели я все делала шиворот-навыворот? Считала, что окажу Васко услугу, позаботившись о том, что будет после меня, а в результате только нанесла ему удар. А ведь я была уверена в своей правоте, хотя, конечно, в моих действиях присутствовала и доля эгоизма.

– Смешно дожидаться конца, чтобы уйти, – мягко сказала я.

– Ты еще здесь. Почему ты хочешь лишить себя этого?

– От меня никакой пользы. И я не хочу, чтобы мне об этом напоминали всякий раз, как я сюда приду.

– Неправда! Ты нужна мне!

– Ошибаешься. Я для тебя обуза, я обуза для всех вас… В этом кабинете должна сидеть твоя новая компаньонка, а не я. Если она будет ждать, пока я… короче… ждать, чтобы перебраться сюда, она этого никогда не дождется. Знаю я тебя, ты способен превратить этот кабинет в мавзолей.