Дом на Харрен–стрит. В сетях шпионажа

Плохая погода в феврале и в первой половине марта не только затруднила, но и сделала невозможным выполнение поставленной задачи. Но с середины марта метеорологические условия улучшились, и в течение нескольких дней задание было выполнено. Полеты над Балтийским морем, Ботническим заливом, над Швецией и Норвегией проходили теперь точно по расписанию без каких–либо происшествий или потерь.

Затем последовали научные анализы, подготовка топографических карт и схем. После вторжения выяснилось, что значительная часть важных материалов, собранных абвером, не была известна военно–воздушным силам. Это случилось из–за того, что в своей пресловутой директиве под № 1 Гитлер еще раньше запретил всем знать больше, чем это было необходимо для выполнения непосредственной задачи. Следствием этого было то, что офицеры германской военной разведки в Норвегии посылали свои донесения полковнику Пикенброку, а тот, имея строгий приказ направлять сообщения из Норвегии только в особый отдел, который впоследствии возглавил фон Фалькенхорст, больше никого не ставил о них в известность. Инструкции были настолько строги, что, например, помощник Пикенброка Менцель не имел права читать те донесения, которые поступали от непосредственно подчиненного ему старшего лейтенанта К. («доктора Дитриха»). Запрещалось сообщать информацию даже тем исполнителям, которые по оперативным причинам особо нуждались в ней. Поэтому ни главный штаб ВВС, ни генеральный штаб сухопутных сил, ни главный штаб ВМС никогда не посвящались в те материалы, которые Пикенброк передавал особому отделу. Такой порядок обеспечивал абсолютное сохранение тайны. А строжайшая тайна должна была явиться решающей предпосылкой для того, чтобы достичь внезапности при вторжении в Данию и Норвегию.

Помимо уточнения географических карт отдельных районов страны и научного анализа аэрофотоснимков нужно было ликвидировать все «белые пятна» на карте. Для этого нужно было провести разведывательные операции непосредственно в стране. Это удалось сделать довольно быстро и без особых затруднений через капитана Эберхарда Шпиллера, который еще в октябре 1939 года был аккредитован в германской миссии в Осло в качестве военно–воздушного атташе. До этого, в 1938–1939 годах, Шпиллер являлся помощником военно–воздушного атташе Германии в Лондоне и имел определенный опыт в деле сбора военной и иной информации «дипломатическим путем».

Находясь в Англии, он часто брал напрокат спортивный самолет, прикреплял к нему снизу специальный фотоаппарат и подолгу летал над страной. Во время своих «прогулок» на небольшой высоте он пользовался случаем, чтобы добыть для германского генерального штаба подробные снимки участков побережья Ла–Манша и многих районов Уэлса. Так действовал не только Шпиллер. Примерно в то же время помощник французского военно–воздушного атташе в Берлине также брал напрокат небольшой спортивный самолет и систематически, каждое воскресенье, фотографировал город и его окрестности (конечно, если позволяла погода). Фотопленка заботливо упаковывалась и отправлялась с дипкурьером в Париж. Но однажды атташе получил приказ немедленно вернуться во Францию. По случаю отъезда руководство главного штаба германских ВВС устроило небольшой прием. Когда гости уже сидели за кофе и подходило время прощаться, начальник германской разведки отвел француза в сторону. Ему не хотелось, чтобы его французский коллега вернулся в Париж, не будучи в курсе событий. Неписаные правила солидарности в разведке требовали, чтобы помощник военно–воздушного атташе Франции знал, что германской разведке очень хорошо известно о его необычной страсти к аэрофотосъемке. Каждый его шаг находился под тщательным наблюдением. Когда перед взлетом проверялся самолет, то одновременно с поворотом пропеллера для запуска двигателя представитель Люфтваффе заклеивал объектив фотоаппарата темным лоскутом. А приветствуя атташе с благополучным возвращением и отвлекая его внимание, немцы удаляли этот лоскут. Господину атташе следовало бы приготовиться к тому, что его деятельность в Германии будет довольно «темной главой» и что при возвращении во Францию ему придется отвечать на очень многие вопросы.

Капитан Шпиллер получил директиву во время беседы в Берлине. В его задачу входило добывание подробных сведений об аэродромах, личном составе вооруженных сил, вооружении и снаряжении, заводах, местах, пригодных для высадки десантов с моря и с воздуха. Результаты своих наблюдений он должен был сравнивать с фотоснимками германского генерального штаба. В дополнение к этому Шпиллеру поручалось выяснить, насколько серьезным будет сопротивление норвежцев германскому вторжению.