Дом на холме

Ненавистный бирюзовый свет полоснул ледяным клинком. Дыхание остановилось. Замолчало сердце. Думать в таких условиях невыносимо тяжело, а не думать – преступно! Нельзя снова потерять сознание! Любой ценой удержаться!..

– ...сопротивляйся... – Дайна, превозмогая боль, сделала новый вдох. – Не дай себя сломить.

Звук, эхом отдававшийся в мерзлом сознании, походил на все сразу: на шелест осеннего ветра, на шуршание щебня под ногами... на скрип сухого снега. Еще немного... еще чуть-чуть – и смерть покажется избавлением от страданий там, где умерло даже время.

– ...сопротивляйся... – хрипел незнакомый бесцветный голос. – Не дай себя сломить... Дыши... скоро все закончится...

Снова и снова повторял он одно и то же. А пока Дайна понимала, что слышит его, – находилась на грани между зыбкой реальностью и беспамятством. Проклятый свет давно пропал. Липкий страх костлявыми пальцами подбирался к горлу... Сколько она еще продержится вот так?!

– Готово! – где-то над ухом крикнул Симадзу.

Тут на Дайну и свалилось понимание того, что нестерпимый холод – это, увы, просто начало... Проклятый взрыв все же был... только не где-то далеко, а у нее в голове! Тысячи звонких острых кусочков впивались раскаленными иглами.

Вспышка – и тьма...

Тело лихорадило. Страшные неуправляемые судороги накатывались нескончаемыми волнами. Дайна извивалась змеей и... наверняка кричала от боли. Сквозь узенькие щели глаз несчастная видела темно-синий коврик...

Вдруг нечто ослепительно белое метнулось зигзагом! Земля подпрыгнула. Голова запрокинулась, и из горла хлынул истерический хохот, от которого сводило челюсти.

Холодная стена встретила спину, зубы клацнули, а щеку обжог резкий короткий удар.

– Приди в себя! Немедленно! – прорычала Леди Александра, глядя на Дайну в упор.

Скула болела... рука у этой женщины-загадки точно свинцовая! Количество вопросов заметно возросло. Мадам Бонмонт помогла добраться до кухни, где с настойчивостью врача заставила бедняжку выпить бренди. Цепкие жилистые руки действовали быстро и отрывисто.

– Что ты тут делаешь? – наконец, подала голос Дайна.

– Не очень-то вежливо, – фыркнула Алекс. – Если я скажу, что прогуливалась, ты мне не поверишь? Не все ли равно?

Мисс Уиквилд все еще мелко тряслась.

– А я тебя в архив посылала... – Блондинка подцепила с полки благополучно забытый сверток. – Позволишь?

– Сколько угодно. – Она сделала еще глоток.

Плотная коричневая бумага, покрытая печатями, легко поддалась, открывая взглядам пухлую пожелтевшую папку. Алекс улыбалась ветхим страницам, как старым знакомым. Но вот в общей кипе мелькнули значительно более светлые листы.

– Знаешь, что это? – через плечо осведомилась она.

– То самое закрытое дело? – предположила Дайна.

– Мыслительные способности возвращаются, – довольно кивнула женщина-загадка. – Это какое-то лоскутное одеяло из всех дел против меня. Советую обращаться с ним поосторожнее. Не думаю, что подлинники документов больше архиву не нужны. Ничего конкретного, но представление о моих «злодеяниях» составить можно.

Мисс Уиквилд поморщилась.

– Не стоит... здесь есть полезная информация, – лукавые огоньки зажглись в уголках нечеловеческих глаз. – Вот, например, заключение о моем неполном... кхм... психическом здоровье... Милейшее чтиво! Только послушай!

– Нет, спасибо, – попыталась отшутиться Дайна, но не тут-то было.

– «...Таким образом, проанализировав показания подозреваемой» (это меня, значит), – за напускной веселостью скрывалась едва уловимая тоска, – «...мы можем сделать вывод о попытке симулировать нервное расстройство». Собирались напакостить, а выходит, что и помогли! «Хотя состояние самой подозреваемой вполне может являться следствием физической травмы, мы не беремся с уверенностью заявить об отсутствии у мисс Бонмонт каких-либо других отклонений, не имеющих отношения к заявленному». Должны были обследовать...

– Но не стали? – вырвалось само собой.

– Не стали, – подтвердила та. – Джулиус помог. Мне удалось доказать ему свою правоту, а он избавил меня от необходимости доказывать это остальным. Зато таскали по судам больше пяти лет.

– И что же полезного в старых обрывочных фактах? – Мисс Уиквилд принялась разрабатывать отчаянно хрустевшую шею.

Альхен молча перебирала пальцами собственную жизнь. События семьдесят девятого года по чьей-то прихоти практически не сохранились в ее памяти, поэтому архивные бумаги вызывали живейший интерес.

– Я пошпионила за тобой немножко, не сердись. – Блондинка щелкнула пальцами, и крошечный «глазок» выглянул из-под стола. – Если бы не он... меня б тут не было.

– Нечего сказать... – бедняжка так гордилась чутьем!

– Не бери в голову, – Алекс обезоруживающе улыбнулась. – Реши за нами следить мистер Коллоу... даже моего опыта не хватило бы.

Слабое утешение – тоже утешение...

– Мои часы! – вдруг сверкнуло у Дайны в сознании. – Разбиты! Странный голос! Я провалилась?

– Нет, – охотно сообщила та. – На моей памяти с Танцором уже случалось нечто подобное. Только вот эту «память» избирательно отредактировали, как прилежный ученик убирает ластиком пометки на полях.