Дом на Холодном холме

«Дом на Холодном холме был возведен по приказу сэра Брангвина де Глоссопа, на месте руин монастыря, в 1750-х годах. Первая жена сэра Брангвина, Матильда, дочь и наследница богатой семьи помещиков Уорр-Спенс, бесследно исчезла, не оставив после себя детей, через год после того, как семья переехала в новый дом. Он был построен на ее деньги, ибо де Глоссоп на момент женитьбы являлся человеком практически без средств.

Ходили слухи, что де Глоссоп убил жену и похоронил ее останки где-то на территории поместья, чтобы обрести свободу и отправиться в путешествие со своей любовницей Эвелин Тайлер, служанкой в их прежнем доме, которая со временем родила ему троих детей. Каждый из них умер в младенчестве. Сама Эвелин упала с крыши и разбилась. Упала ли она по неосторожности, или кто-то ее столкнул, навсегда останется для нас тайной. Де Глоссоп был затоптан до смерти собственным конем всего несколько недель спустя».

Олли снова посмотрел на потолок. Эвелин Тайлер. Ее ли дух вызывает все эти несчастья? Недовольный своей земной жизнью? Или это дух Матильды де Глоссой? Бывшей Уорр-Спенс?

Он погуглил и эти имена. Фамилия Уорр-Спенс встретилась несколько раз, но только в связи с относительно недавними событиями. Никакой истории.

Дальше Олли стал читать о продолжительности жизни человека в восемнадцатом, девятнадцатом и двадцатом веках. В восемнадцатом веке люди жили в среднем до сорока лет, но если им удавалось не умереть в младенчестве или в подростковом возрасте, то у них были неплохие шансы прожить до пятидесяти, или шестидесяти, или даже больше. Учитывая нынешнюю цель Олли, это была не очень хорошая новость. Средняя продолжительность жизни значительно возросла к двадцатому веку и сейчас в Британии составляла семьдесят семь лет для мужчин и восемьдесят один год для женщин.

Потом он случайно взглянул на стол. На стопку актов купли-продажи и на список имен, что он выписал на лист A4. И на даты с сайта DeadArchives.com/uk. Даты их рождения и смерти.

Сэр Брангвин де Глоссой скончался в возрасте тридцати девяти лет. И никто из бывших владельцев дома не дожил до сорока — за исключением Ротбергов, жизнь которых после несчастных случаев, в общем, и не стоила того, чтобы жить.

Черт! Олли вдруг похолодел и задрожал. Ему самому должно было исполниться сорок всего через неделю с небольшим.

Он выглянул в окно. Яркие и теплые краски дня поблекли, померкли, словно цвета на фотографии, которая много лет провела под прямыми солнечными лучами. У озера… у озера он увидел Джейд и ее подружку Фиби. Они хохотали, дурачились вовсю и бросали что-то уткам — вероятно, хлебные крошки.

Эту же картинку — с точностью до малейших деталей — он видел немного раньше, когда Джейд была на уроке верховой езды, а Фиби — дома со своими родителями.

48

Воскресенье, 20 сентября

— Я нашла интересную информацию о лей-линиях в Интернете, Оле, — ни с того ни с сего выдала Каро.

Они поставили мясо в духовку и теперь прогуливались вокруг озера, наблюдая сквозь свисающие ветки ивы, как две утки перебираются через маленький островок. Лысуха, с блестящим черным оперением, белым клювом и неуклюжими, как ходули на шарнирах, ногами, торопливо перебежала им дорогу и нырнула в высокую траву у берега, а потом в мутную воду, как будто опаздывала на важную встречу.

Олли обнимал Каро за талию. Было позднее воскресное утро, и погода обещала перемениться. Тяжелые тучи затянули небо, и, согласно сводке погоды, днем ожидался ливень, а ночью — сильный штормовой ветер. Бабье лето внезапно кончилось, и в воздухе запахло холодом. У порога стояла осень. Над их головами промчалась стая птиц — на юг, на юг, на юг.

— Лей-линии? — рассеянно переспросил Олли. Ему было трудно сосредоточиться. Ночью он спал очень плохо, то и дело просыпался и думал о Чамли, о Бхаттачарье, о своем психическом здоровье и о растущих расходах на дом. Он сделал ставку на свой новый бизнес, ожидая, что за последующие двенадцать месяцев заработает достаточно, чтобы оплатить все счета.