Дом на миндальной улице

Ты извини, что я отвлекусь, но литература для меня – это мое все. Иногда я сожалею, что не могу вступить в дискуссии с уже умершими писателями, иногда мне кажется, что каждый из них для меня родной – не столько потому, что я знаю их биографии, сколько благодаря тем мирам, что они открыли своим творчеством. Может быть, это прозвучит глупо, но я чувствую слова. Каждое слово – это образ, нота, краска… и когда ты пишешь, это будто стремительный поток чувств, мелодий, движений, когда ты пишешь, это уже не ты, ты не принадлежишь самому себе, ты – механизм, орудие, с помощью которого свершается это чудо созидания. Я не признаю этих жалких писак, которые сейчас пишут лишь для того, чтобы похвастаться своим образованием, или красноречием, которые пишут ради славы, ради денег и со своего пьедестала поучают о том, как надо писать. Писать нельзя научиться по учебнику! Нельзя научиться складывать слова по образцу! Если ты не пропустишь это через себя, то никогда не почувствуешь главного! Конечно, нельзя сразу родиться гениальным писателем и первой же историей снискать себе славу. Перо нужно отточить, выкристаллизовать себя, научиться писать только сквозь собственное сердце.

Я опять отвлекся, извини… Я хотел лишь посетовать тебе, что мне не нравится этот новый современный прием «большого чувства», когда герой ждет какого-то знака свыше, а потом бросается в омут страстей, страдает, переживает, пылает и тому подобное, с кровавыми развязками и приключениями. Как будто можно убежать от себя, как будто можно в другом месте стать кем-то иным или будто внезапно нахлынувшее вожделение к женщине, алчность в погоне за сокровищами, ненависть к кому-то, насолившему тебе, могут считаться заслуживающими похвалы и уважения чувствами! Я, конечно, не знаток литературы, хоть и люблю ее всем сердцем, но мне кажется, книги, написанные в таком духе – это несколько по-детски, наивно, незрело.

Мой герой не такой. Он сознает, что пресытился благополучной жизнью, что его собственное душевное развитие остановилось на каком-то уровне, что он мог бы достичь большего, если бы представился шанс.

И вот его отправляют по делам в наш с вами Эос. Мне кажется, что наиболее удачным у меня получилось именно это место – контраст между чистой, беломраморной Селестидой с ее широкими улицами, поющими фонтанами, с изящной скульптурой на площадях, и наша столица с ее темными кривыми переулками, высокими и мрачными домами, мертвые, выжженные приморским солнцем улицы и живая жизнь за каменными стенами богатых домов… Но я предоставляю тебе решать, насколько удачно у меня получилось. И вот, прогуливаясь по улицам, мой герой попадает в отдаленный район города и там, на живописных аллеях, среди цветущих миндальных деревьев видит старинный особняк. На его окне сидит девушка и, временами задумчиво глядя на морскую даль, вышивает ирисы.

Мне нравится моя история, мне нравится ее дух и легкая загадка, которая не отпускает моего читателя до конца, хотя, я надеюсь, со временем она перестанет быть главной темой и позволит понять более глубокие и тонкие штрихи этих зарисовок из чьей-то жизни… Я думаю, она мало кому понравится, потому что я пишу ее не ради назидания или развлечения, или чтобы как можно точнее передать сегодняшнюю эпоху. Она конечно больше идеальна – мои герои все-таки несколько надуманны, мои любимые персонажи чересчур возвышенны, а негодяи чересчур гадки, хотя и тем и другим я старался придать черты моих знакомых.