Дом на миндальной улице

Аэринея сидел на окне, я – рядом в кресле. (У меня тоже свои привычки, я люблю валяться в кресле поперек.) В тот вечер он был в особенно благодушном настроении, шутил и ехидничал больше обычного. Мы говорили о религии и под конец заспорили о загробной жизни. «Рай и ад придумали священники, – убеждала я его, а он слушал меня с иронией в кошачьих глазах. – чтобы пугать доверчивых людей. А теми, кто напуган, легче управлять, ведь высокие чувства вроде любви и сострадания доступны не всем, а страх есть в каждом без исключения…» «Большинство людей устраивает такое будущее, – с улыбкой ответил он. – Для них Рай и ад – залог справедливости и последнее утешение. Если уж не везет на этом свете, всегда остается надежда, что повезет на том, а мерзавец сосед, выливающий ночной горшок на твои розы, непременно попадет в ад». Я возмущалась: «Хорошенькое утешение – желать зла другому. А как же милосердие и любовь к ближнему? Как же это связать? Или я всех люблю, жалею и страдаю душой за чужие ошибки, или я тихонько радуюсь тому, что этот ближний попадет на вилы чертям? Между прочим, в твоей библиотеке была книга какого-то священника о Рае и аде, – сказала я. – Ничего нового, чего бы я не знала, но я прочитала все внимательно. И знаешь, он так рьяно утверждал, что ад и Рай существуют, что я поняла, что… их просто нет». Аэринея рассмеялся, переменил позу, глянул на меня любопытно, будто забавляясь моими незрелыми и необдуманными высказываниями: «И что же тебя утвердило в этом?» «Противоречие, – ответила я, все более горячась и торопясь. – Те противоречия, которые вытекают из, ты будешь смеяться, моды на Рай и ад». «Моды?» – и он рассмеялся, запрокинув голову. На смех ответила ворчаньем какая-то собака. «Именно! – торжествовала я. – Несомненно, что представления о загробной жизни культ Бога, как более молодой, перенял из веры в Богиню. Ты же служил в храме, ты это знаешь лучше меня. Да, я не буду спорить, разделение на грешных и невиновных после смерти происходит. Но заметь – райской жизни удостаиваются те, у кого добрых дел больше, чем дурных, а в сердце они чисты. А чистота сердца достигается степенью осмысленности своих деяний. Поэтому жить бездумно по шаблону для меня больший грех, чем пьянствовать или распутничать, например. Богиня не кичится справедливостью, она мать, которая любит своих детей, какими бы они не были, для того, чтобы оправдать ее любовь, достаточно раскаяния, искупления. Но ты все это и так знаешь», – я споткнулась, смущенная его внимательным взглядом. Несмотря на то, что мы живем вместе уже столько времени, я все никак не могу привыкнуть к этому его взгляду – неожиданному, острому, пронизывающему. Мне сразу хочется отвести глаза, но чаще я заставляю себя выдерживать, хоть внутри у меня все переворачивается и огонь пробегает по жилам. Может быть, он умеет читать мысли? Я как-то глупости ради в такую минуту попыталась послать ему сообщение, но он не ответил, наверное, притворяется. И еще, в этом его хищном взгляде никогда нет ни вожделения, ни призыва, но у меня сразу начинают потеть ладони и стучать сердце, я как-то сразу робею, теряю самообладание и становлюсь такой жалкой мямлей, что стыдно.