Дом неистовых клятв

Вороны наводнили небо и собрались под Лором, рядом с Лором, но не над ним, потому что ему не угрожает опасность с неба, только с земли. Несмотря на то, что мой отец практически не отличим от других воронов в этом обличье, я точно знаю, где он находится, и не потому что он несёт Юстуса (на этот раз, на спине), а потому что в его вороньем лице, как и в проникновенном внимательном взгляде его блестящих глаз, есть нечто такое, что характерно только для него.

Юстус выглядит всё таким же бледным, каким он был, когда отец выловил его из воды, только на этот раз его лицо преисполнено трепета. Он внимательно обозревает улицы из песчаника, усыпанные гигантскими пальмами, и аккуратные ряды поместий всевозможных оттенков голубого и белого, которые растянулись по берегу Тареспагии. В отличие от восточной части королевства, где дома раскрашены во все цвета радуги, здесь они кажутся продолжением большого моря, которое омывает большими пенными волнами полукруглый пляж с белым песком.

Не могу поверить, что отец позволил Юстусу сесть себе на спину. Этот фейри, конечно, мало что сможет сделать без обсидиана, но всё же…

«Он знает о местоположении твоей матери и заключил сделку с Кахолом. Он пообещал отвести его к Дайе, если твой отец в целости и сохранности доставит его вместе с сыном в Монтелюс».

И, конечно же, я замечаю Ванса на некотором расстоянии от нас, который болтается в когтях другого ворона и напоминает скорее йольскую игрушку, чем человека.

«Он ведь не рассказал тебе о её местоположении», — говорит Лор с утвердительной интонацией, но, тем не менее, это звучит как вопрос.

«Он заключил со мной сделку о том, что расскажет обо всём после того, как мы покинем туннели».

Я не могу не восхищаться этим человеком. Какой же он хитрый… До последнего держит все козыри при себе. Мне стоило бы этому поучиться.

«Хитрость порождается осторожностью. Чем меньше ты доверяешь, тем больше секретов ты стараешься использовать для торга».

Испустив глубокий вздох, он добавляет:

«Через пару столетий ты станешь такой же изворотливой, как и все мы».

Пару столетий… Когда я ещё считала себя полукровкой, я думала, что продолжительность моей жизни будет составлять от трёх до четырёх веков. Подумать только, если какое-нибудь лезвие неожиданно не перережет мне аорту, или моей матери, или Мириам, я смогу прожить гораздо больше этого срока.

«Вечность», — бормочет Лор. «Ты будешь жить вечно».

«Мы будем жить вечно».

Неожиданно мне в нос ударяет запах дыма.

Я смотрю поверх Лора и замечаю пламя, которое бушует над белой крышей дома Ксемы… над домом Косты.

«Я должен попросить у тебя прощения, mo khrà».

«За что?»

«За то, что не поверил тебе, когда ты сказала, что Мириам в Тареспагии. За то, что не выяснил, что эти крысиные норы, которые фейри в течение многих веков строили под Люсом, могут соединяться с убежищем Косты, которое он построил после того, как пырнул меня кинжалом. Но в особенности за то, что пытался сохранить мир в тот день, когда ты сделала меня цельным. Мне следовало немедленно стереть Регио с лица земли».

«Но тогда ты бы потерял свою человечность».

«Не потерял бы, если бы это было сделано чужими руками».

Я отрываю взгляд от костра и прохожусь им по роще, где потерял свою жизнь Сьювэл, в сторону конюшен.

«Лошадей выпустили на волю. Они в безопасности».

Чувство облегчения согревает мою промокшую кожу и начинает расти, когда я замечаю табун лошадей, бегущий по улицам Тареспагии. Должно быть, Лор отдал приказ улетать, потому что мы вмиг перелетаем через дюны Сельвати.

Во время нашего полёта я мысленно возвращаюсь к Лору и его извинениям.

«Лор, если бы ты уничтожил Данте, фейри стали бы сражаться против твоего господства, а это привело бы к ужасному количеству жертв».