Дом о Семи Шпилях

Люди, которым нелюдимость или неловкость мешает принять надлежащее участие в шумной деятельности общества, смотрят с неподдельным удивлением на людей, которые являются настоящими действующими лицами на сцене мира, и до такой степени непонятны для них эта решимость и эта способность действовать, что они готовы в угоду своему самолюбию уверять себя, что она несовместима с другими способностями, которые, по их мнению, гораздо выше и важнее. Так и Гефсиба охотно признала за Фиби превосходство над собой в способности к торговле. Она с удовольствием выслушивала советы молодой девушки касательно разных способов с выгодой расширить торговлю, не рискуя капиталом. Она не мешала Фиби приготовлять дрожжи, варить сорт пива, очень приятного для вкуса и полезного для желудка, и, кроме того, печь для продажи маленькие сладкие пирожки, до такой степени вкусные, что кто раз их отведывал, того долго тянуло к ним. Все эти доказательства расторопности и искусства в хозяйстве были чрезвычайно приятны для Гефсибы, и она невольно бормотала про себя с кислой улыбкой, с полуестественным вздохом и со смешанным чувством удивления, жалости и возрастающей привязанности к родственнице:

– Что за милая малютка! Если б только она была леди! Но это невозможно! Фиби родилась не в Пинчонов, к ней все перешло от матери.

Что касается того, была ли Фиби леди или нет, этот вопрос решить очень трудно, только едва ли он возник бы в хорошо устроенной и здравомыслящей голове. Я думаю, что только в Новой Англии можно встретить девушку, которая бы соединяла в себе столько свойственных леди качеств с таким множеством других, которые если и совмещаются в одном характере, то не составляют необходимой его части; ее правил не стеснял никакой устав, она удивительно как была верна самой себе и никогда не шла наперекор окружающим ее обстоятельствам. Маленькая, почти детская ее фигура до такой степени была гибкою, что движения для нее как будто были легче неподвижности. Лицо ее, с темными локонами по обе стороны, слегка заостренным носиком, со здоровым румянцем, который был подернут легкой тенью загара, и с полдюжиной веснушек, дружеским сувениром апрельского ветра и солнца, также не дает нам полного права назвать ее красавицей. Но в ее глазах были блеск и глубина. Она была очень миловидна, грациозна, как птичка – именно как птичка; ее присутствие в доме напоминало легкий свет солнца, падающий на пол сквозь тень движущихся листьев, или отблеск камина, танцующий по стенам при наступлении вечера. Приятно было смотреть на Фиби как на образец женской грации, счастливо сочетавшейся с достоинствами ума, – а такая женщина в какой сфере была бы не на своем месте? Такая женщина в практической деятельности мира каждое занятие, самое важное и самое ничтожное, скрасит своим участием в нем и окружит атмосферой любви и радости.

Так широко и свободно лежала перед Фиби дорога жизни.

Казалось, как будто морщинистая физиономия Дома о Семи Шпилях, смотревшая на вас мрачно, нахмурив брови, прояснялась в самом деле и весело посматривала своими мутными окнами, когда Фиби бегала туда и сюда по комнатам. Иначе невозможно объяснить, как все соседи узнали так скоро о ее присутствии в доме. В лавочке то и дело толкались покупатели, начиная с девяти часов до самого обеда; в это время беготня несколько утихала, но потом возобновлялась с прежнею суетливостью и прекращалась только за полчаса или немного ранее перед закатом долгого летнего дня. Одним из неугомоннейших посетителей лавочки был маленький Нед Гиггинс, истребитель Джим-Кро и слона. Утром этого дня он явил новые чудеса прожорливости, истребив двух верблюдов и один локомотив. Фиби радостно смеялась, высчитывая на аспидной доске свои барыши, высыпав из ящика целую кучу медных монет, между которыми мелькало несколько и серебряных.

– Нам надобно возобновить свои запасы, кузина Гефсиба, – говорила маленькая торговка. – Пряники вышли все, а также немецкие деревянные молочницы и множество других игрушек. Много было спроса на дешевый изюм, а свистков, барабанов и варганов то и дело спрашивали, и по крайней мере десять мальчишек требовали сваренных в сахаре фруктов. Нам надобно достать непременно лесных яблок, хоть уже и прошла их лучшая пора. Но, милая кузина, что за куча у нас медных денег! Настоящая медная гора!

– Прекрасно! Прекрасно! Прекрасно! – повторял дядя Веннер, пользуясь любым случаем зайти в лавочку. – Вот девушка, которой не придется коротать жизнь на моей ферме! Ах ты господи, что это за проворная малютка!

– Да, Фиби славная девушка, – говорила Гефсиба, изрекая с важно нахмуренными бровями свое одобрение. – Но, дядя Веннер, ты знаешь наш род издавна. Можешь ли ты сказать мне, чтоб все это перешло к ней от Пинчонов?