Дом обезьян

После того как Джон сообщил обо всем Аманде, последовала такая долгая пауза, что он даже подумал, что их прервали.

— О господи. Ты правда это сделал? — наконец переспросила она.

И только тогда он по-настоящему осознал всю чудовищность совершенного им поступка. Сожалеть было бесполезно — если тебя с эскортом охранников выпроводили из «Инки», можешь быть уверенным, что обратно уже не проскользнуть и шансов упросить взять тебя обратно нет.

Он начал что-то лепетать, пытаясь убедить Аманду (и себя тоже), что все у них будет хорошо. Он может выставить дом на продажу и сразу же приехать в Лос-Анджелес. Выходное пособие составляет всего один месячный оклад, но если они будут экономны, то протянут до того, как он найдет работу, а с работой он тянуть не намерен, готов хоть гамбургерами торговать. Можно взять немного из отложенных на черный день денег. Что бы там ни случилось, все у них будет хорошо. У них всегда все было хорошо, даже в студенческие годы.

Когда разговор закончился, Джон обхватил колени и начал раскачиваться взад-вперед.

Через несколько дней дела пошли на поправку, во всяком случае, Джону так казалось. Голос Аманды по телефону звучал более жизнерадостно, правда, потом до него дошло, что это только игра. Она рассказывала ему смешные истории из студийной жизни (Ха! Ха! Ха!), а спустя какое-то время Джон понимал, что они совсем не смешные. По всей видимости, теперь от актеров требовали, чтобы они постоянно ходили по студии с бутылочками витаминизированных напитков этикеткой от себя. Исследования показали, что теперь, когда технические новинки позволяют записывать сериалы и просматривать их потом, зрители проматывают рекламу, и потому студии должны изобретать способы вставлять рекламные продукты непосредственно в сам фильм. Джон чуть сквозь землю не провалился, когда наконец понял, каким кошмаром это обернулось для Аманды. Они были в разлуке всего несколько недель, а он уже перестал улавливать ее настроение.

Пакуя коробки, Джон обнаружил в шкафу в гостевой комнате отредактированный экземпляр «Рецепта несчастья». Фрэн сложила все странички по номерам, сверху водрузила стопку отказов и скрепила все это крест-накрест резинками. Отказ с написанным по диагонали «НЕТ» лежал сверху. Фрэн решила, что именно это должна увидеть ее дочь, когда в следующий раз откроет шкаф для гостей.

Джон сел по-турецки на пол, стянул с рукописи резинки и начал читать.

Прошел час, а он не двигался с места и только через два с лишним часа перевернул последнюю страницу. Это была хорошая вещь, по-настоящему хорошая, а под определением «хорошая» Джон понимал степень воздействия. Вещь была сильная, ну или по крайней мере откровенная. Аманда включила сюда некоторые моменты из собственной жизни, такие как страсть к кулинарии или рассказ о бедном старом Магнификэте. Она не стала мстить конкретным родственникам, хотя и могла бы дать им кое-какие эпизодические роли. И Джон был ей за это благодарен, но не был уверен, что, имея на руках столь богатый и колоритный материал, сам устоял бы перед подобным искушением. Возможно, она и прошла через это искушение, потому что убила мать еще до формального начала истории, а через пару страниц отправила вслед за ней и отца.

Джон подобрал с пола пачку отказов. Просматривая их, он поражался, какое количество вариантов сказать «нет» выдумали люди. Нет, они не станут утруждать себя чтением, даже первые страницы не просмотрят. Нет, они не заинтересованы в подобном материале. Нет, они не работают с новыми авторами, только по рекомендации.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Джон положил отказы на пол. Аманда сказала, что их сто двадцать девять, он не стал пересчитывать, не верить Аманде оснований не было — пачка отказов была толщиной примерно в половину рукописи. Немудрено, что Аманда впала в депрессию.