Дом с черной лентой

Пришлось Гурову выйти из душного салона на улицу. Он, конечно же, не собирался никуда уходить далеко от «ТаТуКода», хотя почему-то поверил словам Белокурова, что тот не собирается никуда убегать. Хотел – сбежал бы уже давно. Включив в машине кондиционер, Лев Иванович решил дожидаться звонка от Шурика в прохладе. На улице уже вовсю жарило солнце, а другой тени, кроме как в автомобиле, поблизости не наблюдалось. Лев Иванович набрал номер Викентия.

– Что там у тебя? Новости по татуировкам и портретам какие-то есть? – поинтересовался он у журналиста.

– Только что вернулся от Кирилла Дмитриевича. Это тот специалист, который меня консультировал. Просто я не успел никому из вас позвонить, – словно оправдываясь, ответил Викентий.

– Говори, не тяни, что тебе сказали?

– В общем, так. Только один из тату-рисунков по почерку похож на почерк художника, который рисовал портреты невест. Это изображение василиска, выползающего из куриного яйца, – торжественно объявил Викентий и после, помолчав, спросил нерешительно: – Это хорошие новости, да?

– Да, неплохие, – немного помолчав, обдумывая ответ Соловьева, ответил Лев Иванович. – У нас уже есть один подозреваемый. Если окажется, что этот рисунок был из его каталога, то с большой вероятностью он и есть наш художник. То есть подельник Анохина. Точно, что один только рисунок соответствует?

– Точно, тут ошибки быть не может. Мы прогнали несколько портретов через какую-то там программу в компьютере и сравнили их в этой же программе с каждым из рисунков. Эксперт сказал, что это практически то же самое, что и сличение почерков. Манера изображать те или иные линии, что-то там еще… В общем, отчет, который все подробно объясняет, Кирилл Дмитриевич сегодня к вечеру напишет. Но предварительно он сказал, что уверен на все девяносто девять процентов, что и портреты, и тату с василиском рисовал один и тот же человек.

– Слушай, Викентий… – Гуров вдруг вспомнил про загадочный рисунок, о котором ему рассказывал Станислав. – А то изображение, которое признала потерпевшая и которое не признал за свое творчество ни один из тату-мастеров из «ТаТуКода», – его тоже проверяли? Этот рисунок к портретам какое-то отношение имеет?

– Какое изображение? – не понял Викентий, и Лев Иванович понял, что его забыли предупредить о том, что один из рисунков в общем каталоге «ТаТуКода» был неизвестного происхождения.

– Тот, на котором изображен единорог. Объемное такое 3D-изображение единорога без крыльев, но с рогом, и хвост у него не как у лошади, а скорее как у мыши и с кисточкой на конце. Очень странный единорог. Конь не конь, не понять кто.

– А, этот… Да, я вспомнил, о каком рисунке вы говорите. Нет, он тоже не имеет отношения к портретам, – уверенно заявил журналист.

– Ладно, разберемся, – в целом довольный результатами экспертизы, буркнул Лев Иванович и добавил: – Если ты пока не очень занят, поищи мне информацию в социальных сетях на Белокурова Александра Александровича. Ему 35 лет, он москвич, работает тату-мастером в салоне «ТаТуКод». Мне нужно знать все, что о нем найдешь, – семейное положение, родственники… Хотя постой, мне сказали, что он из детского дома. Ну, тогда узнай, в каком он детдоме воспитывался. В общем, ищи и все, что найдешь, скидывай сразу мне на телефон. Понял?

– Да, сделаем, – с готовностью отозвался Викентий, а потом осторожно поинтересовался: – Это наш художник?

– Скорее да, чем нет. Но надо разбираться дальше, – уклончиво ответил Лев Иванович.

Гурову не хотелось радовать Викентия раньше времени. В его практике случалось всякое. Бывало и так, что очевидный, казалось бы, факт после тщательной проверки вдруг становился не очевидным фактом, а лишь очередным предположением.

– Мы с ним, с этим Белокуровым, через часок в Управление приедем. Если Станислав Васильевич раньше нас прибудет, пусть никуда не убегает и ждет, – наказал Лев Иванович журналисту.

– Хорошо, если увижу – передам, – пообещал Викентий.

На том разговор и закруглили. Лев Иванович откинулся на спинку сиденья и, прикрыв глаза, задумался. Найти художника, рисовавшего портреты по заказу Анохина, – это было только половиной дела. Нужно было еще доказать, что этот художник точно имеет связь с Анохиным, и не просто связь, а помогает ему в аферах. Ни сама по себе татуировка, ни портреты невест не могли стать основанием для ареста Белокурова. Он запросто мог сказать, что просто выполнял просьбу друга, а зачем и для каких целей ему портреты и смена татуировок понадобились, он, мол, не в курсе. А вот подделка документов… Это совсем другой уровень ответственности. И причастность Белокурова к поддельным документам нужно было еще доказать. А у Гурова для таких доказательств не было самого главного – ни одного фальшивого документа, которым пользовался Анохин.