Дом с черной лентой

– Вставай, Полозков, – сказал он. – Ты сейчас пойдешь со мной. Я тебя задерживаю на сорок восемь часов по подозрению в совершении преступления. Сегодня же тебя доставят в суд, и он определит тебе меру пресечения.

– За что?! – вновь воскликнул хозяин гостиницы. – Я согласился отвечать, вот ответил, и мне опять чем-то угрожают. Почему?

– Потому, что ты сразу начал с вранья! – резко произнес Гуров. – Я знаю, что Дружков ездил в Копены и встречался там с Крапивиным. Знаю, понимаешь? Есть свидетели, которые видели генерала в селе. Мне твои показания для этого не нужны. Мне нужно знать, зачем он туда ездил, о чем говорил с главой. А ты мне начинаешь вешать лапшу: «знать не знаю, какие такие Копены». Так что иди, Полозков, в камеру, там посидишь, подумаешь.

– Хорошо, хорошо! – воскликнул хозяин гостиницы. – Это я просто забыл, куда он ездил, куда нет… Да, правда, в Копены он ездил…

– Сколько раз – три или четыре? – спросил Гуров.

– Какие четыре? Было две поездки… То есть сначала Семен Павлович вызвал Крапивина сюда, в Управление. А потом уже поехал к нему в село…

– Хорошо. А теперь давай напряги свою слабую память и расскажи, как все обстояло с самого начала. Почему Дружков вообще заинтересовался Крапивиным?

– Из-за денег, конечно, – отвечал Полозков. – Семен Павлович знал, что этот сельский староста берет деньги с односельчан, – такие сигналы нам поступали. Но ведь все берут, тут ничего особенного нет. И Семен Павлович на эти сигналы не обращал внимания. Но когда он узнал, что Крапивин купил целый завод, он им сразу заинтересовался.

Теперь настала очередь Гурова широко раскрыть глаза от изумления.

– Что?! – воскликнул он. – Крапивин купил завод? Какой, где? И почему в документах об этом ничего нет?

– Да, он купил небольшой завод по производству запчастей для «Лады» в Нижнем Новгороде, – объяснил Полозков. – Там у владельца были какие-то неприятности, вот он и продавал дешево, всего за восемь миллионов…

– Ничего себе! – вновь воскликнул Гуров. – Восемь миллионов! Для главы сельской администрации сумма совсем немаленькая. Так почему об этой покупке нигде нет сведений?

– Потому что Крапивин купил завод на имя сына Ивана, – отвечал Полозков. – Хотел скрыть эту сделку, но мы с генералом об этом узнали. И тогда Семен Павлович вызвал этого старосту к себе и стал допрашивать. Сурово так к нему пристал – примерно вот как вы ко мне сейчас пристали.

– Спрашивал, откуда Крапивин взял деньги?

– Ну да.

– А тот, конечно, отказывался говорить?

– Сначала отказывался. Тогда Семен Павлович вызвал в кабинет одного сержанта, Андрей его зовут, настоящий мордоворот. И тот отметелил этого «заводчика» по полной программе. А потом Семен Павлович пообещал Крапивину, что отправит его в «пресс-камеру». Ну, то есть…

– Не надо мне объяснять, что такое «пресс-камера», я знаю, – остановил Гуров разговорившегося владельца гостиницы. – Скажи, что дальше было.

– А что было? Дальше этот староста сломался. Сказал Семену Павловичу, что все расскажет, все объяснит. Но лучше, если это будет без свидетелей. И тогда генерал велел мне выйти, и они вдвоем еще почти час говорили.

– А о чем говорили, генерал тебе потом сказал?

– Нет, не сказал. А когда я стал спрашивать, он меня отшил – довольно резко отшил. И я больше не спрашивал. Знаю только, что после этого Семен Павлович дважды ездил в Большие Копены. И после второй поездки приехал очень довольный. Прямо светился весь от радости.

– Как давно это было?

– Больше года назад. Это случилось перед самой отставкой Семена Павловича. Ну а вместе с ним и я из полиции ушел…

– А когда Крапивин купил этот свой «свечной заводик»?

– Кажется, в марте прошлого года.

– Значит, в марте он купил завод, в июне Дружков об этом узнал, выколотил из старосты его тайну, – задумчиво произнес Гуров, – и поехал зачем-то в Копены. А спустя одиннадцать месяцев после этой поездки произошло первое убийство…

Сыщик сказал это не для хозяина гостиницы – просто размышлял вслух. Однако Полозков отреагировал.

– Да, это спустя одиннадцать месяцев случилось, – сказал он. – И хотя Семен Павлович уже не был руководителем Управления, ни за что не отвечал, но его это убийство очень расстроило. Я это почему знаю – он мне на следующий день позвонил.

– Вот как? И с какой целью?

– Он спросил, не обращался ли ко мне кто-нибудь в связи с Большими Копенами и Крапивиным. Я сначала не понял, что он имеет в виду. Думал, он про полицию, про Никитина, которому поручили это убийство расследовать. Но оказалось, что его кто-то другой интересует. Какой-то человек, не имеющий отношения к полиции.

– Дружков назвал этого человека?

– Нет. Но его очень интересовало, знает ли кто-то, что он ездил в Копены. Он и меня несколько раз спрашивал, рассказывал ли я кому-нибудь об этих его поездках.

– И что ты ответил?

– Ответил правду – что никому не рассказывал. А что тут скрывать? Я ничего особо интересного в этой истории не вижу…

– А после убийства самого Крапивина Дружков тебе не звонил?

– Нет, в этот раз не звонил.

Гуров подумал немного, а затем решительно встал.