Дом с привидением

Тот прошел, сел в кресло напротив стола и закинул ногу на ногу. В его движениях были спокойствие и уверенность, словно не Мамонов, а он, никому не известный молодой человек, был хозяином этого кабинета.

— Он… — Аркадий Петрович задумался на мгновение. — Он — мой деловой партнер.

— Супер! — с наигранной веселостью констатировала Сашка. — И давно?

— Достаточно давно, — отец чувствовал, как напряглась ее рука, и холодно взглянул на парня.

Тот удовлетворенно кивнул.

— Ну, раз у вас все так замечательно, я, пожалуй, пойду отсюда. — Она вылетела из комнаты явно обиженная.

— Вы знакомы? — повторил вопрос Мамонов, когда дверь за ней захлопнулась.

— Я — нет. Возможно, она знакома с владельцем этого тела.

— Что с ним?

— Я позаимствовал его.

— И как быть теперь?

— У тебя очень красивая дочь, — вместо ответа визитер улыбнулся. — Кстати, она думает, что зовут меня Павел.

— А как тебя зовут на самом деле?

— Как это ни странно, но меня зовут Павел.

— Тоже Павел? — невесело усмехнулся Мамонов.

Но ответ был предельно серьезным, даже раздраженным:

— Не «тоже Павел», а Павел. Не терплю подделок!

Глава 7

Уважаемые преподаватели «Райса»!

Довольно тяжело в восемнадцать лет сознавать себя полной идиоткой! Приходится признать, что я погорячилась, сообщив вам о своем намерении остаться в Москве. Теперь я как никогда желаю покинуть Восток и переселиться на Запад. Итак, продолжая свою биографию, напомню, что начала жить, когда потеряла мать. Теперь я знаю, что начала чувствовать, когда потеряла любовь. Как странно, правда? Обретаешь с потерей. Может быть, в этом и есть суть всей нашей жизни. Может быть, в радости мы куклы и лишь в горе становимся людьми?

Нужно ли рассказывать свою историю по порядку? Не достаточно ли того результата, с которым я приду к вам в университет? Мне казалось, что я встретила…

И тут за окном раздался истошный крик. Сашка вздрогнула, выронила ручку и тупо уставилась в окно, где сквозь пушистые ветки ели пробивалось робкое утреннее солнце.

Она сидела на кровати, одетая, как вечером, в серое платье. Единственное, что она сделала за остаток ночи, после того как разошлись гости, так это распутала волосы, вытащив из них осточертевшие драгоценные нити, которые тянули голову к земле. И туфли скинула. Но раздеваться не стала. Валялась на кровати в платье, пялилась на белый круг луны, пока он не сменился размытым по небу розовым рассветом. Заснуть она так и не смогла. Она думала о Павле, о Сереге, об отце, о Виоле, о Виктории и о себе. Да так ни к каким выводам и не пришла. Ну, кроме тех, которые зачем-то изложила в своей тетради. То, что это письмо вряд ли похоже на автобиографию, требуемую при поступлении в университет США, она не сомневалась. Написав обращение к «дорогим профессорам», она усмехнулась: эти незнакомые профессора стали ее душеприказчиками. Им она рассказывает больше, чем кому бы то ни было.

«Интересно, а что будет, если я действительно дам прочесть все свои послания хотя бы одному профессору «Райса»? Наверное, он пошлет меня к местному психоаналитику».

Итак, ночь у Сашки выдалась не самая лучшая. Бессонная, полная мучительных и совершенно бесполезных рассуждений. Действительно, зачем рассуждать о том, чего изменить не можешь?

Отец, Павел, Серега — это те люди, на которых она не в силах повлиять.

Утро началось с усталости и мерзкого предчувствия несчастья.

Но, по всей видимости, для кого-то утро началось еще гаже, чем для нее, потому что истошный крик повторился. Потом еще и еще раз. Потом он перешел в отчаянный визг, словно кричащая — это была Лидка — выдавливала из себя ноты, пытаясь достичь ультразвуковой границы.

Поскольку она никак не унималась, то Сашка решила, что случилось действительно что-то серьезное. Она вскочила с кровати, выбежала из комнаты и понеслась по коридору. На лестнице столкнулась с переполошенными Виолой, Борисом и Викторией. Тех Лидкин крик тоже поднял с постели. Все они, как ураган, слетели к дверям дома. Домоправительница Валя выскочила из кухни, открыла дверь, и теперь уже впятером они побежали по ступенькам, метнулись на дорожку сада, миновали пустые, но еще не убранные столы и наконец увидали причину переполоха.